Актуальные проблемы Европы №2 / 2016. Коллектив авторов

плакал, читая о казни Дантона [цит. по: Гордон, 2009, с. 19]. Есть, что вспомнить и автору этих строк. Студенткой Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова мне пришлось слушать курс «Истории Франции», который читал и по сей день читает профессор, д. и.н. В.П. Смирнов. На всю жизнь запомнились лекции, посвященные Французской революции 1789 г., казнь мадам Ролан, Дантона, Демулена…

      В XX в. русские социал-демократы, а позже руководители первого Советского государства, не будучи франкофилами, с большим уважением отзывались о революционном прошлом Франции, страны, которая была для СССР родиной Великой французской революции. Большевики многое заимствовали из опыта Французской революции, и в частности, отмечает А.В. Гордон, использовали «ее террористический опыт» для оправдания репрессий в годы Гражданской войны. «В сознании победившей партии Октябрьская революция представлялась прямым продолжением Французской» [Гордон, 2009, с. 20]. А написание «Великая французская революция» с большой буквы, введенное советской историографией, было призвано подчеркнуть сопоставимость двух исторических событий.

      В СССР в научных исследованиях внимание фокусировалось на темах революционного, рабочего и социалистического движения. День Парижской коммуны – 18 марта отмечался в Советском Союзе, а советские СМИ готовили к этому событию сюжеты, посвященные истории Франции. В 1989 г. в советской России широко отмечалось 200-летие Великой французской революции. Проводились научные коллоквиумы, издавались книги историков и мемуарная литература. Пожалуй, это был последний всплеск внимания к Французской революции на государственном уровне.

      С крушением социализма представления о революционной Франции отошли на второй план. Но это не значит, что в образе Франции, сложившемся в России, они полностью отсутствуют. В современном мире тема «революций» и «массовых протестов» приобрела для россиян новое звучание, поскольку они в реальном времени сталкиваются с этой особенностью французской жизни. «Франция ассоциируется с красивыми городами, хорошей кухней, забастовками», – замечает молодая россиянка. Кто-то вспоминает, как попал в Париж в момент забастовки и вынужден был пешком ходить по городу. Некоторые опрошенные полагают, что «умение защищать свои права» – большое достоинство современных французов. «Во Франции, – отмечает писатель Д.В. Драгунский, – как нигде в Европе… сильна традиция массового политического участия, массовой мобилизации. Суверенное право народа восстать против дурного правительства – для французов не пустая декларация, а реальный инструмент давления общества на государство» [Драгунский, 2006]. Далеко не у всех россиян готовность французских трудящихся отстаивать свои требования вызывает понимание. Страна, парализованная забастовками, родина вечно протестующих профсоюзов – этот образ Франции, тиражируемый российскими СМИ, не вызывает симпатий наших сограждан.

      Особая, часто упоминавшаяся в интервью тема, – «горящие