Золото скифов. Андрей Воронин

отелях, встретившим Райнгольда на ступенях у парадных дверей дома. Он, так же как и сторожевая собака был притворно равнодушен в своих интонациях:

      – Добрый день, господин Райнгольд, господин Олберих Мориц, из-за недомогания примет вас в своей спальне. Будьте любезны проследовать за мной.

      – Добрый день, – ответил в знак приличия Рома и прошёл за дворецким, если так можно было назвать этого человека.

      Рома успел обратить внимание, что сбоку ступенек крыльца к двери вёл пандус, скорее всего устроенный для инвалидной коляски старика хозяина.

      Одет встречающий был в безупречную тёмно синего оттенка ливрею и чёрные лакированные туфли, белоснежная манишка была лаконично закончена строгой тёмной бабочкой в цвет костюма. Волосы дворецкого были зачёсаны назад и уложены гелем. От него исходил запах дорогого терпкого парфюма. На вид ему было около шестидесяти лет, но не больше, это был сухой худощавый мужчина, с лакейской прямой осанкой с слегка опущенными плечами, у него был плавный, но твёрдый шаг, руки одетые в белые дорогие перчатки особенно впечатлили Рому.

      Пройдя за дворецким в дом, Райнгольд очутился в просторном холле, из которого в две стороны уходили коридоры с высокими массивными дверями, покрытыми белой дорогой эмалью с золотой фурнитурой.

      По центру холла были устроены двойные распашные двери со стеклянными фасадами, видимо в большой праздничный зал, влево шла белого мрамора лестница на второй этаж. Стены особняка были оклеены шёлковыми тканными темно-шоколадного цвета обоями, с теснённым растительным рисунком. Очень высокие белые потолки с лепниной и огромной люстрой богемского хрусталя были изюминкой интерьеров, довершали всё живописные огромные картины в дорогих багетных рамах с сценами жизни древних немецких городов. Картины, по мнению Ромы, были если не кисти самого Лукаса Кранаха, то уже точно кого то из живописцев его школы. Эти картины завораживали и поглощали всё внимание Ромы, сочные краски и средневековые сюжеты приковывали к себе взгляд, неподдающаяся пониманию игра света и тени оживляла немного гротесковые лица изображённых на полотнах героев бытовых городских сцен. На калькуляторе в iPhone наверно не хватит нулей, если всё это оценить в рублях промелькнуло в голове у Райнгольда.

      На втором этаже особняка Морица было около восьми больших комнат. Подойдя к дверям одной из них дворецкий постучал и выждав минуту приоткрыл дверь, сделав ещё одну паузу он, обращаясь к кому то находящемуся в комнате, спросил разрешения впустить Романа. Из глубины помещения ему кто-то утвердительно ответил, и дворецкий, распахнув перед Райнгольдом дверь и пропуская его, отступил на шаг в сторону. Войдя в большую комнату, Роман попал в полумрак. Высокие потолки с лепниной и широким багетом давали просторному помещению ещё больший объём. Тяжёлые шторы на трёх больших окнах были задёрнуты и спальню освещала лишь