Не убоюсь я зла! Частям особого назначения посвящается. Евгений Баранов

от двух, наседавших на него здоровенных мужиков. Его нож остался там, в чьем-то горле, два сюрикена из трех бездарно растрачены в темноте. Остался последний и он выжидал удобного случая. Дождался, его противник застыл, сведя сверкающие белками, дикие глаза к переносице, откуда торчала маленькая угловатая железка и молча рухнул, лицом вниз. Его приятель даром время не терял и от его удара ноги Джон отлетел в озерко с перебитым дыханием, тот сверху, уцепившись за горло, пытаясь видимо оторвать бестолковую голову. Джон задыхаясь, выхватил маленький нож с широким лезвием из ножен на голени и ударил снизу вверх, вспарывая живот и грудь. Захват ослаб, скинув противника в воду, вынырнул одновременно со вдохом. Прямо перед глазами -широченная спина с обрывками какой-то тряпки на шее. Не наша спина. Хозяин спины скоро успокоился на дне озерка. Вынырнув в очередной раз и отплевываясь прямо на головой увидел близкую вспышку выстрела. Схватил за руку и, ломая локоть, бросил стрелка-умельца в воду, погружаясь в нее уже в третий раз. Помаленьку, крики стихали.

      Собрались вместе только шестеро. Гек нарвался на очередь в проходе еще в самом начале, Пиф лежал на краю ручья и тихо стонал. Одинокий стрелок все-таки попал. Пуля прошла через мышцы шеи, из разорванных сосудов медленно вытекала темная кровь, смешиваясь со сточными водами большого города. Наложили повязки, не веря в успех. В глазах Пифа тревога и немой вопрос – что там? Хотел что-то сказать, но слова не получались, выкашливались только сгустки крови. Осторожно, на руках понесли по проходу, подбирая брошенное оружие. Гек лежал на спине. Очень бледное и спокойное лицо никак не соответствовало развороченной грудной клетке. Медленно несли всех. Чека-впереди, остальные метров на десять сзади, последним шел Джон, угрюмо сопя и сплевывая тягучую слюну.

      Вот он-чертов люк. Вылезли на поверхность. Ночь, а может вечер. Здесь не поймешь. Кабаки, бары, бордели, маленькие магазинчики работают почти всю ночь. Война идет там, на окраине, в демаркационной линии. А уже в двух кварталах от нее идет другая жизнь. Жизнь есть жизнь, а бизнес есть бизнес. Солдатики тоже люди и им тоже хочется чего-нибудь вкусненького. Одинокие прохожие шарахнулись в разные стороны от чудищ, вылезших из-под земли. Было чего испугаться. Оглядывая воинство, Джон невольно поймал себя на мысли-как хорошо было вчера, природа, видимо, не любит излишеств, и вот теперь так плохо. Это лучшие ребята, с которыми ему доводилось встречаться в жизни. Они дороги ему все вместе и каждый по от-дельности. Но вернуть уже ничего нельзя.

      Молча, цепочкой, зашли в ближайшие, тускло освещенные двери, с аляповатыми стеклами, не обратив внимание на рекламу, висевшую над входом. Оказались в борделе. Публика и девицы бросились в разные стороны, увидев команду. На пол положили Гека, на диван-Пифа. Он уже почти не стонал, только смотрел такими глазами; с застывшим вопросом-как же так, почему