Кузя, Мишка, Верочка… и другие ничейные дети. Татьяна Губина

e>

      Психологом Службы по устройству детей в семью я стала совершенно случайно. То есть психологом-то я стала не случайно, а вполне целенаправленно. А потом жизнь привела меня в необычный детский дом. Детский дом «без детей». Нет, дети там были. Но они оставались в этом доме недолго – до того момента как им найдут новую семью. Такая у всех нас в этом доме была работа – найти каждому ребенку-сироте новую семью.

      Тема детских домов вползала в мою жизнь медленно, но уверенно. Думать об этом было страшно. Не думать – не получалось. Какие-то фильмы, строчки в книгах. Газетные и журнальные статьи. Телепередачи. Как же они живут там, за заборами, эти дети? Надо к ним идти, надо делать хоть что-то. Как бы об этом не думать… Не получается, стучит в сердце, хватает холодной рукой за полу пальто – иди, иди сюда, все равно придешь…

      Подруга сказала: «А я работала в детском доме, два месяца». Подруга была резкой, артистичной, и всегда производила впечатление человека, который знает, чего хочет. «А зачем ты пошла туда работать?» – «Не знаю. Просто я всегда считала, что должна это сделать». Рассказала, как это было. Пришла устраиваться на работу, директор спросила ее: «Зачем Вам это надо?» Ответила, что очень хочет. Директор сказала, что к ней таких много приходило, никто не остается, пусть пообещает, что хотя бы два месяца проработает. Подруга обещала. Работала нянечкой с малышами. «Почему тебя воспитателем не взяли, ты же психолог?» – «Я воспитателем не решилась, я же ненадолго». Два месяца мыла попы, одевала-раздевала, наливала суп в тарелки, мыла посуду. «А как дети?» «Я детей не видела, – сказала подруга, – я только попы видела. И грязную посуду. У меня никогда в жизни не было такой тяжелой работы».

      Подругина история застряла, как заноза. Я знала, что, рано или поздно, придется идти туда самой. Ну что ж, теперь, по крайней мере, знаю, как это бывает. Два-то месяца по-любому выдержу. Детский дом мучил кошмаром. Длинный коридор, крашеный тусклой темной краской. Тихие дети, глядящие исподлобья. Ветхая одежда, худые ручонки. Шепот: «Не уходи». Детский дом, которого я никогда не видела. Я бы пошла к вам, дети. Только я ведь потом не смогу уйти. Как же мне быть? Все откладывала, откладывала…

      Прошло два года. И я поняла – или сейчас, или нечего морочить самой себе голову. Решение было принято, и пора было приступать к конкретным действиям. Я всерьез прощалась со своей старой жизнью. Тогда мне казалось, что той жизни, что была прежде, больше уже никогда не будет.

      Как же мне приступить к делу? Я понимала, что вряд ли смогу прийти просто так в детский дом и выразить желание быть нянечкой. На крайний случай – да, но вообще-то не хотелось, как-то не по мне. Может быть, воспитателем? Да, но какой из меня воспитатель. Перебирая возможные варианты, вдруг вспомнила, что вообще-то я – психолог. Почему-то раньше профессия психолога у меня никак не связывалась с работой в детском доме. Ну что ж, психолог, так психолог. Возможно, в детских домах нужны психологи. Во всяком случае, мне ничто не мешает позвонить и спросить.

      Найдя в интернете список московских детских домов, начала обзвон. «Здравствуйте, вам психолог не нужен?» «Психолог?» – голос на том конце был молодой и радостный. Голос вселял надежду. Может быть там, в этих детских домах, не такие уж темные коридоры? И дети, которые слышат такие молодые добрые голоса, не такие уж испуганные? Голос попросил подождать и звонко крикнул кому-то: «Ты не знаешь, у нас ставка психолога не освободилась?» В трубку мне вежливо сказали: «Сейчас вакансий нет, попробуйте позвонить в начале лета». Я повесила трубку, пребывая почти что в эйфории. Ставка, вакансия – знакомые человеческие слова. Так может быть, это просто работа? Там, по ту сторону телефонного звонка, не было кошмаров и тусклой краски. Там была вакансия, которая освободится к лету. И – да, в детских домах нужны психологи.

      Воодушевленная, я набрала следующий номер. «Психолог? – голос был пожилой, интонации немного подозрительные, – а какой у вас опыт?» Бодро отбарабанив свое резюме, я выразила всяческую готовность осваивать новые для себя области знаний и повышать квалификацию. «Вообще-то у меня есть психолог, – я поняла, что разговариваю с директором, – но я давно собираюсь ее уволить. Возможно, я возьму вас на ее место».

      Устройство на работу в детский дом входило в разумное русло. Страх исчез, былые кошмары и пугающие видения растворялись в лучах реальности. Я набрала еще один номер.

      – Так и так, – начала я уже ставшую привычной речь, – хотелось бы поговорить о вакансии». Голос на том конце звался Надежда Петровной. Это я выяснила у вахтера, который соединил меня с тем, «с кем нужно разговаривать».

      – Вы ведь со взрослыми работали, – ласково сказала та.

      – Да, я работала только со взрослыми, но я очень, очень хочу работать с детьми! – я вспомнила, как на четвертом курсе проходила практику по возрастной психологии, и решила записать ее себе в актив, – я могу с детьми!

      – Знаете, что я вам скажу, – собеседница продолжала все так же ласково и спокойно, – вам, с вашим опытом, надо работать со взрослыми.

      У меня упало сердце. Мне отказывают! А ведь у них точно есть вакансия