Записки администратора. Книга I: В поисках иглы. Александр Лебедев

века, после чего стали слишком непохожи.

      Так как Быстрицкий был представителем традиционной науки, то выставлял эфирщиков как людей неграмотных и недальновидных, в чем предлагал убедиться лично. Для этого он дал мне координаты некоего Садовника. Как я сразу догадался, «Садовник» – это сетевой псевдоним. Оказалось, что человек под этим ником – мой коллега, торгует через сеть семенами помидоров, выведенных собственноручно. Живет он недалеко – в Самаре, и я мог познакомиться с ним лично.

      Поездка в Самару для меня всегда испытание. Во-первых, из-за неудобных Самарских улочек, во-вторых, из-за Кристины. Она никогда не упускает возможность «заехать на пять минут» в «Икею». И, как правило, мы проводим в этом магазине остаток дня. По какой-то причине его не построили в нашем городе, хотя супермаркетов и моллов по два на каждого жителя.

      Мне пришлось взять жену с собой и, когда я припарковал автомобиль возле серой панельной хрущевки, пригласить ее к Садовнику, так как разговор ожидался долгий. Поводом для него была банальная покупка семян. Уж простит меня Кристина, до нашей поездки я никак не подозревал, что она в этом разбирается.

      Дверь нам открыл «Лев Толстой». Человек неопределенного возраста, с густой бородой, в спецовке какой-то химической компании.

      – Дядя Федор, – представился он.

      – Алексей Левин, – я пожал сухую ладонь человека, необремененного физическим трудом.

      Кожа на его руках не была нежной, но в них чувствовалась слабость, и я побоялся крепко жать его руку.

      – Вы издалека? – поинтересовался мужчина.

      – Из Тольятти, – я переступил порог, и мои кроссовки по щиколотку утонули в мусоре.

      Это были бумажки, фантики, прелые листья, окурки и даже еловые иглы. Квартира представляла жалкое зрелище. Остатки обоев, много лет назад выкрашенные двери, древняя советская мебель. Все это можно было назвать одним словом – бомжатник, если бы не книги. Книг было очень много, и они напоминали птиц, рассевшихся где попало. Впрочем, и все остальное, используя терминологию Быстрицкого, утопало в энтропии.

      Кристина сразу заметила вышитый гобелен в раме и подошла рассмотреть его поближе. Мысли снять обувь у нас не возникло, хозяин – разумно этого не предложил.

      – Нравится? – спросил Кристину Дядя Федор.

      Та кивнула:

      – Хорошая работа, – похвалила она, – как вам удалось так передать полутона?

      Дядя Федор улыбнулся в бороду:

      – Подбирая цвета нитей.

      Кристина покачала головой:

      – У вас должна быть большая коллекция.

      – Что вы, – возразил Дядя Федор, – тяну откуда придется. Порой из рубашки вытащу, жена ругается.

      Кристина еще раз покачала головой. Следов женских рук нигде не наблюдалось.

      – Мы в разводе, – объяснил мужчина, – здесь убирается домработница.

      Понятнее не становилось. На языке так и вертелся вопрос: как часто?