Своя на чужой территории. Людмила Феррис

теперь именно Юля несет ответственность за то, как будут выглядеть киношники в глазах жителей их города. А она ведь симпатизирует Луизе Юнис и ребятам из съемочной группы. Поэтому выхода у нее нет: выложиться придется «на все сто», статья о том, как у них в городе снимается известный сериал, должна быть с яркими подробностями, киношными приколами, плюс с ее личной историей о съемках в эпизоде. А через номер уже будет другая – история-расследование об убийстве в гостиничном номере питерского оператора Алика Царева. И не факт, что обойдется без конфликта интересов: киношники ей дали шанс написать отличную статью о съемках, а она им удружила – написала про убийство.

      – Ты как, подруга? Вся в сомнениях? Лучше бы Маринке Коростылевой материал отдала, а сама бы продолжала «гламурничать». Жаба задавила? Еще не поздно передумать… – Тымчишин будто читал Юлины мысли.

      – Вадик, у меня часть проблем в жизни как раз из-за тебя!

      – Из-за меня? Ну ты великая сказочница! – искренне удивился он.

      – Конечно! Если бы ты вчера в гостинице «не нарвался» и следователя не разозлил, я могла там что-то узнать. А так пришлось тебя своим телом прикрывать и отходить на безопасные позиции.

      – Наконец нашла виноватого? Я же шофер. По-твоему, с шофера какой спрос?!

      – Может, уже начнете работать? Тебе, между прочим, Тымчишин, пора материал сдавать, – не выдержала Мила Сергеевна.

      – А с пластмассой, которая в булке, что делать? – поинтересовалась Надежда Метеля.

      – Выкинуть и больше в этом магазине ничего не покупать! – отрезала Мила Сергеевна.

      – Ладно, Юлька, не обижайся! Я бы тоже свою тему никому не отдал. Мне нужен час, чтобы написать, а потом я готов тебя к Луизе отвезти, – пошел на мировую Вадик.

      – Пиши, не отвлекайся. Я сначала сама попробую. Позвоню им, узнаю, как дела. Вчера же все съемки отменили, – и взялась за телефонную трубку.

      Луиза ответила сразу же, но разговаривала слабым, едва слышным голосом:

      – Юля? У меня голова болит невозможно.

      – Вы сегодня все сговорились? – удивилась Сорнева.

      – Кто – все? – не поняла Юнис. – У меня голова болит сама по себе.

      – Да это у нас в редакции у некоторых товарищей тоже болит голова, – пояснила Юля. – Луиза, мне надо с тобой встретиться. Какие у тебя планы? Когда твое начальство приезжает?

      – Не приезжает мое начальство, – печально ответила девушка. – Ногу оно сломало.

      – Как?

      – Да вот так. Оно же тоже живое, в смысле начальство. Бегает, крутится, прыгает. Вот и допрыгалось. Никто не приедет. Я тут одна, как тополь на Плющихе.

      – Тополей, между прочим, на Плющихе было три. И два сейчас к тебе приедут. А что разгребать все тебе одной, так это знакомое дело. Кто везет, того и погоняют.

      – Не рви мне душу, Юля. Ладно, приезжайте, «тополь» и «тополица». Или «тополиха»? И будет нас трое, как в кино. Я через полчаса буду в форме.

      Юля нажала кнопку «отбой» и крикнула Тымчишину:

      – Вадик,