Иногда я лгу. Элис Фини

университета? – спрашиваю я.

      Клэр отрицательно качает головой. Ложь. Я уже жалею, что завела этот разговор.

      – Как его звали?

      – Эдвард. Ты еще его невзлюбила. Хотя вряд ли это подстегнет твою память, тебе никто из моих парней не нравился.

      – Ну почему, – возражает она, – мне нравился Пол.

      Я игнорирую тот факт, что она использовала прошедшее время.

      – Мы с ним столкнулись вчера на Оксфорд-стрит. Поистине сумасшедшее совпадение.

      – Что-то такое припоминаю. Высокий, привлекательный и очень самоуверенный, да?

      – Не думаю, что ты его когда-либо видела.

      – К чему ты клонишь? Ты что, решила завести интрижку на стороне?

      – Да нет, не нужны мне никакие интрижки. Просто пытаюсь поддержать разговор.

      Я несколько мгновений упорно смотрю в стол, желая, чтобы Клэр ушла, но она даже и не думает.

      – А с Полом как?

      – Тебе лучше знать, ведь с некоторых пор ты проводишь с ним больше времени, чем я.

      В моих словах слышится вызов, хоть я этого и не хотела. Мы ступаем на неизведанную территорию. Я заговорила на языке, который ей непонятен, – возможно, в первый раз в жизни нам с ней понадобится переводчик. Клэр встает, собираясь уйти, и снимает со спинки стула пальто. Остановить ее я не пытаюсь.

      – Я явно пришла не вовремя. Оставлю тебя наедине со своими мыслями.

      Клэр открывает заднюю дверь, но перед уходом поворачивается и говорит:

      – Не забывай – я всегда рядом.

      Звучит как угроза. Я слышу, как она идет вдоль дома, хруст гравия постепенно утихает, наконец за ней с грохотом захлопывается калитка.

      Мои мысли возвращаются к малиновке. На мгновение мне кажется, что она могла ожить, я бросаюсь вперед, но, подбежав к стеклянной двери, вижу, что ее коричневое тельце лежит на зеленом ковре без признаков жизни. Оставить ее здесь, растерзанную и одинокую, я не могу. Я открываю заднюю дверь и, перед тем как выйти, выжидаю пару секунд, чтобы не потревожить ту, кто сама меня тревожит. У меня не сразу получается собраться с духом, чтобы наклониться и поднять птичку. Она легче, чем мне казалось, будто соткана из одного лишь воздуха и перьев. Глухой стук ее крохотного тельца о дно мусорного бака перекликается со звуком удара о стекло, и мне никак не удается избавиться от нахлынувшего чувства вины. Я возвращаюсь обратно в дом и трижды мою руки, каждый раз обильно намыливая и до боли оттирая кожу. Потом вытираю их, но тут же опять включаю кран и мою опять и опять – до тех пор, пока не заканчивается мыло. После чего засовываю руки в карманы, на этот раз мокрыми, и стараюсь больше о них не думать. От того, что жизнь можно выбросить на помойку, будто мусор, меня охватывает странное чувство. Сейчас ты жив, а через минуту уже нет, и все из-за одной-единственной ошибки, одного неверного поворота.

      Сейчас

      Среда, 28 декабря 2016 года, утро

      Мне становится труднее отделять сны от яви, я боюсь и того, и другого. Даже вспомнив где, я больше не знаю когда. Наступило утро, но ни дня, ни вечера за ним не предвидится. Я сбежала и спряталась от времени, и мне очень