Буквоед. Александр Рей

правильно? Об этом?

      – Во-во! – я был рад, что он помнит. – Ты ещё тогда мою «философию» не совсем понял и спросил, должен ли ты стать физиком.

      – Помню. Вы за этим меня просили позвонить? – Лёша был явно недоволен.

      – Это важно. Я пока объяснить не могу, но ответь. Хорошо?! Почему ты тогда именно физику в пример привел? Потому что формулы не понимал? – предположил я.

      – Да нет же. С формулами-то не беда – подставляй нужное значение, да и только.

      – Тогда что? – мне, как человеку, которому точные науки давались так же с трудом, было не совсем понятно, какие ещё могут трудности, кроме как «Я не знаю! До меня не доходит!»

      – Просто теория, которую давала учительница, казалась мне пустой, а точнее, верной лишь отчасти.

      – «Отчасти»?

      – Ну да… – по голосу Леши было слышно, что обсуждаемый вопрос для него до сих пор важен, что ещё раз подтвердило – я выбрал верное направление. – Будто у всех этих формул есть лишь составляющая материального мира и не предусматривается иное…

      – «Иное»? – вновь повторил я. Лёша меня всё больше и больше удивлял.

      – Духовное… ирреальное… Понимаете?

      – Не совсем, – честно признался я.

      – Ну, вот возьмём, например, такую составляющую, как масса. Она есть у всего – даже у невидимой глазу энергии. И всё, что можно взвесить, является реальным, а всё, что взвесить нельзя – не существует. Но это же неправильно! – Лёша говорил эмоционально, пламенно, будто не со мной разговаривал по телефону, а выступал перед учёным советом, полным ортодоксальных скептиков, доказывая свою теорию.

      – Почему неправильно?

      – А как же… как же душа, любовь, добро, зло… Бог, в конце концов?! Ведь их нельзя взвесить! Это же не значит, что их нет.

      – Скажем, любовь можно взвесить, – решил пошутить я.

      – Как это? – послышался голос, полный удивления.

      – Если гормоны можно взвесить, значит, и любовь можно.

      – Я не об этом, – совсем не поняв юмора, отмахнулся он. – Я, скорее, имею в виду, что, если мы не можем что-то объяснить, это не значит, что этого не существует. Это лишь значит, что мы ограничены в знаниях и во взглядах. Поэтому мне физика в том состоянии, в котором она находится сейчас, и не понравилась – уж слишком материальна и не допускает места духовности… В мире есть место любым чудесам. Существует абсолютно всё. Вопрос лишь в том, принимаем мы это или тупо закрываем глаза.

      Лёша будто поставил точку. Под конец его голос сделался грустным и совсем тихим.

      – Лёша-а… – протянул я ехидно, чувствуя свою силу перед ним в том, что признаю в себе те черты, которые он признавать отказывался.

      – Что?! – сухо, будто огрызнулся, спросил он после паузы.

      – В тот разговор, ты ведь неспроста именно физику в пример привёл? Ты ведь физиком хотел стать, чтобы «дырку» ту разгадать? Загадку, таящуюся в ней, верно?

      Но он молчал. Я слышал лишь его глубокое дыхание, которое было многословнее всего.

      – Только я не могу понять, почему ты не пошёл учиться и исследовать, если так хотелось?