Шахматы. Мари К.

из нас бывают такие моменты, когда хочется стать сахарным кубиком. Но не стоит кормить эти желания в себе – ведь никто не знает, в какой момент жизнь и впрямь захочет заварить себе чай.

      Вожатая нас встретила у входа какого-то белого двухэтажного здания. В нем не было ничего примечательного. Если когда-нибудь его снесут, этого точно никто не заметит.

      Нас привели на завтрак. В душной комнате стояли запахи жареных яиц, плавленого сыра и сладкого чая. Я не могла не обратить внимания на Больших людей. Они уныло устремили взгляды в какое-то неизведанное пространство, словно их завтраком являлась сама пустота.

      Мне не хотелось смущать их своим любопытством, но ноги сами замедлили темп шага, и я стала внимательно присматриваться к одному из этих чудаков, пытаясь отыскать в их занятии хоть какой-то здравый смысл.

      Белолицый словно завис, как компьютерная программа, давшая сбой. Он сидел за пустым столом и не шевелился. Я пыталась найти в его облике хотя бы частичку чего-то разумного и близкого к своему пониманию мира. Но он был чужой. Они все были для меня чужими.

      Эта мысль прозвучала в голове настолько отчаянно и громко, что будто обрела силу быть услышанной. Иначе как объяснить то, что именно в эту секунду Белолицый перевел взгляд на меня?

      Я замерла от его взгляда. Боль, которую я вдруг ощутила, не была похожа на физическое недомогание или душевное расстройство. Ощущения вышли за рамки привычного. Словно душа превратилась в марионетку, а кукловод управляет ею как вздумается.

      Наверное, я бы так и утонула в этих страшных синих глазах, если бы Тринадцать не схватила меня за руку, толкнув вперед.

      – Никогда не смотри им в глаза. И сестре передай, – послышался шепот прямо возле уха.

      Завтракать не хотелось. Я пыталась прийти в себя после долгого зрительного контакта с Белолицым. Вкус остывшего переслащенного чая скомкался в горле и добавил моему состоянию еще больше тревожных и неприятных ощущений.

      Тринадцать вызывала у меня противоречивые чувства. Я стала внимательнее наблюдать за ней. Она была не от мира сего. Меня удивляло, как она нашла себе место среди Больших людей, как стала их частью. Она вызывала у меня настоящий интерес, но бдительность и осторожность брали любопытство под контроль.

      Я не могла найти покоя. Лилия тревожно поглядывала на меня, а у меня с трудом получалось убедить ее в том, что все хорошо. Себя в этом убедить было еще сложнее.

      Меня сводило с ума понимание того, какой теперь становится моя жизнь. Я ведь стала лишаться права выбора и слова. И хуже всего то, что я даже не пыталась с этим бороться, потому что пребывала в недоумении и растерянности.

      После завтрака нас отвели в Луну, где, недолго томя, разделили на две группы – мальчиков и девочек.

      Девушке с порядковой цифрой пять поручили сопровождать нашу группу. У нее были черные короткие волосы, которые служили, как мне показалось, главной