История триумфального падении и проба звезд. Аркадий Сброд

на третьем километре от МКАД по Варшавскому шоссе, ровно на пересечении с Расторгуевским, ровно за километр от печально известного Бутовского полигона, где во времена Сталина людей расстреливали пачками. Покупателей это не смущало, потому что наша работа заключалась в том, чтобы их это не смущало, а нас это не смущало, потому что за это нам платили деньги.

      25 тысяч оклада, 10 за однушку, 15 за двушку и 20 за каждую проданную трёшку. А что касается полигона, мысленно вздохнул я, то где же в столице родины нашей не расстреливали и не убивали?!.. Вот и я мест таких не знаю. Тем более что здесь сейчас растут хорошие, качественные дома со всей инфраструктурой.

      Из окна плотным рядом со всех сторон через панорамное остекление были видны всё те же 17– и 25-этажные панельки. Они жались друг к другу, как толпа в метрополитене в час пик, как нервные мамочки в очереди на запись в детский садик, который застройщик, к слову сказать, обещал ввести в эксплуатацию ещё год назад, но так и не приступил даже к котловану.

      Жались друг к другу и нависали над нашим скромным офисом они, естественно, в нарушение градостроительных норм. Но поскольку границы Москвы заканчивались ещё три километра назад, а начинались заново только через следующие пять, то, естественно, на градостроительные нормы здесь смотрели попроще.

      Юридически это место относилось к администрации города Vidnoe, и самая забавная ситуация у меня случилась при продаже нежилого помещения. Дело в том, что одна из наших монолитных башен, соединённых у основания двумя нежилыми этажами стилобата и общей подземной парковкой, дала крен ещё при строительстве.

      По соседству с нашим офисом, в помещении, выставленном на продажу, по всему железобетонному потолку пошла трещина. Спустя месяца три она расширилась и стала бросаться в глаза. Дом к тому моменту был ещё не сдан.

      Некий Александр Петрович, занимающий административную должность, купивший данное помещение через меня, без просмотра и оформивший всё на племянницу, был чрезвычайно удивлён, увидев расщелину, тем более что она перебралась уже и на нижнюю плиту. Шуму было много. Наши расторгнуть контракт отказались.

      Усмехнулся, вспомнив это.

      Jobanye gossluzhashhie. Сидят всю жизнь, ni hrena не делают, берут бабки, а потом ещё удивляются собственным kosjakam. Возможно, что не все берут, но в силу своей работы я пересекаюсь именно с ними.

      Это мои жирные рыбки. Мои любимые покупашки, только что получившие откат с какой-нибудь очередной своей мутной схемы и спешащие поскорее слить бабло. Нравятся ли они мне? Хмммм. Терпеть не могу!

      Люблю ли я их??? О, да, ya ih obozhaju!

      Настроение улучшилось.

      – Zhukovich, чего тебе не хватило, чтобы выйти в этом месяце на десять сделок?

      Голос был Филиппа Андреевича, нашего коммерческого директора.

      Хлопнул глазами. Ещё раз. Через тонировку панорамных окон в затылки собравшихся бил свет. Под потолком зажужжала муха.

      – Так звонков мало же, Филипп Андреевич, у меня, наверное, пять из девяти сделок было со старыми клиентами, ну или их знакомыми!

      Это было правдой, но не всей.

      Пару клиентов