Совокупность совершенства (сборник). Виктор Семенов

поезд начал торможение, приближаясь к станции, пассажиры засуетились, стараясь оказаться поближе к дверям, и этой поднявшейся людской волной меня вынесло на отмель чьего-то освободившегося места. Я, вцепившись в поручень, сел и, отдышавшись, поехал дальше, благо моя остановка была еще не очень скоро.

      Добравшись до студии, я практически сразу устроился за синтезатором и начал наигрывать то, что сформировалось у меня в голове, хотя должен был идти прямиком в аппаратную записывать вокал. Я думал совсем не о вокале: Надин куда-то запропастилась! Однако почему-то меня не дергали ни Архип, ни Николай, его помощник и, по всей видимости, любовник, если я, конечно, правильно понимал их разговоры, которые не предназначались ни для моих, ни для чьих-либо еще ушей. Тем не менее из-за особенностей моего слуха некоторые отрывки из них я выхватывал, даже несмотря на то, что находилось начальство обычно в соседнем помещении студии. Сегодня же они сидели рядом. Я наигрывал на синтезаторе мелодию, закрутившуюся в голове, а ребята слушали молча, что было очень непохоже на них. Затем Архип предложил Николаю включить запись, и тот, молча же согласившись, – нонсенс для их маленького сообщества! – встал и проделал необходимые манипуляции с ноутбуком. А я наиграл саунд, потом принялся за текст, синхронизируя второе с первым, а спустя часа два взялся за вокал.

      Сладкая парочка моих начальников теперь скрывалась в переговорной, которая соседствовала с тем помещением, где находился я. Они думали, что разговаривали достаточно тихо, чтобы я их не слышал, но это мнение имело право на существование лишь в том случае, если я был полностью поглощен процессом. Но как только я, отдыхая, фокусировался на окружающей среде, звуки, наполнявшие ее, незамедлительно врывались в пространство слуховой системы, предоставляя доступ к информации, которая в большинстве случаев была, безусловно, секретной. И сейчас негромкий диалог Архипа и Николая вовсе не предназначался для чьих-либо ушей, тем более моих, но вышло так, что именно в ту секунду я отвлекся и прислушался, пытаясь понять, кто из обитателей студии где находился. Начальство оказалось рядом, в соседней комнате, и обсуждало как раз то, что делал я. Николай очень эмоционально говорил другу, что, похоже, мне кто-то подсунул записи раннего Джона Бон Джови и этому кому-то кое-что не мешало бы оторвать, ведь я отвлекся от задач, которые должен был выполнить сегодня. Архип взволнованно похрипывал в ответ на словесный поток, обрушивавшийся на него изо рта друга и коллеги. А потом выдал гневную тираду: пусть, мол, Николай даже и не думает прерывать мою работу над новой песней. По субъективному мнению Архипа, это был шедевр, раньше ничего подобного на русском языке не создавалось и они стояли на пороге чудесного прорыва в будущее музыкальной индустрии. Мне же было не до будущего: настоящее уж как-то чересчур грубо схватило меня за горло. Вытащив из себя все, что накопилось за нервное утро четверга, я собрался домой, сказав вышедшему меня проводить Архипу, что завтра