Шаг в Безмолвие. Элина Лисовская

его по груди – с таким же успехом можно было пытаться разбить кулаками гранитный утес – а потом лениво отпихнул ее и усмехнулся, когда она не удержалась на ногах и упала. Вылетевшая из ее рук дощечка для письма заинтересовала его больше: он поднял ее, отряхнул и протянул Искандеру:

      – Погляди, что там.

      Тот нехотя, но все же прекратил поединок взглядов с решительно настроенной Зелией, и повисшее в воздухе напряжение немного ослабло. Хотя Солан этого не заметила: хватка Тайлин по-прежнему оставалась крепкой, лезвие ножа холодило кожу, а ноги подгибались от страха. А хуже всего было то, что она не могла приказать жрицам отпустить ее и дать ей уйти с Искандером. Воительницы храма подчинялись воле атемис Сефиры, и слова кадокийской девчонки, пусть даже из царского рода, для них ничего не значили. Сейчас она для всех здесь была лишь добычей, ценной вещью, которую стремились заполучить ради достижения каких-то своих целей. Не более.

      Искандер быстро пробежал глазами по буквам, в спешке нацарапанным Герикой, и ярость на его лице сменилась недоумением:

      – Изнасиловал девушку? Быть этого не может!

      – Ее звали Дегина, – холодно бросила Зелия. А Герика, уже успевшая подняться с земли и отряхнуться, в ответ на безмолвный вопрос царя ткнула пальцем в продолжавшего ухмыляться Рагнара.

      – Ну, я не спрашивал ее имя. Как и она – мое, – пожал плечами северянин.

      – Кромхарт! – Танарийский царь помрачнел еще больше.

      – Вы первым разрушили наше доверие, государь, – добавила Зелия, следя за отчаянно жестикулирующей Герикой. – Вы заключили союз с северянами и привели одного из них под священные своды храма. Вы обещали, что с вами царевна будет в безопасности, но не смогли уследить даже за одним варваром.

      – Кромхарт… – сквозь зубы прорычал Искандер.

      – Разве атемис могла после этого допустить, чтобы девушка выполнила свою часть уговора? – Старшая из воительниц покачала головой. – Прежде, чем обвинять ее или кого-то из нас, государь, подумайте, насколько честно поступили вы сами.

      – Не слушай ее, Искандер. Клятые бабы умеют заговаривать зубы. Особенно жрицы. – Северянин откинул со лба непослушные волосы и, прищурившись, оглядел каждую из женщин. – Я не брал ту девчонку силой, она отдалась мне сама и хотела этого. Так она сказала. Вырвать бы ей ее лживый язык…

      – А тебе – кое-что отрезать, – еле слышно прошипела Зелия. К счастью, северянин ее не услышал.

      – Мы заберем царевну живой или мертвой, – продолжил он, подходя ближе. И усмехнулся: – Хотя живой она мне нравится больше. А остальных я бы убил.

      – Рагнар! – повысил голос танарийский царь, и варвар нехотя замолчал и отступил на шаг, что не вызвало одобрения у его воинов. Потом Искандер повернулся к воительницам и проговорил, устало, но твердо:

      – Если вы причините вред царевне, то бесславно погибнете, а атемис Сефира ответит за вас перед царем Ангусом. И Тривии вряд ли понравится, когда ее храм сровняют с землей, а Верховную жрицу