Презентация. Юрий Сергеевич Аракчеев

в удачу. Ого-го!

      Временами казалось, что происходящее не имеет к нему отношения, то есть, наоборот, он не имеет отношения, все происходит помимо его воли, как во сне. Словно им что-то двигало, что-то его вело. И тогда действительность становилась непонятной. Но потом вдруг радостное чувство опять возвращалось, как в сказке. Кто б мог подумать… Все поверили ему, надеются на него! Правда, трезвея, он вновь и вновь понимал: правильно говорит Госсекретарь (вообще-то не очень умный, но послушный, по крайней мере, надежный, видимо), что здесь, мол, все прогнило, лучшая жизнь наступит, только если разрушить все, потому что бесполезно менять детали, по-настоящему надеяться можно только на иностранцев, которые умеют работать, а здесь, у нас, все отвыкли. Вот то, что он видел в других странах – в Америке, например, – это да, это действительно. Так бы и нам, но сначала разрушить. И правильно делает Вице-премьер и его команда… Разрушения шли очень споро, правда, порой бестолково, все как-то рассыпалось, и со строительством нового было трудно… Временами даже появлялось отчаяние, мучительно приходилось выход искать.

      Да, трудно, очень трудно. А еще «бывшие». А еще спикер этот надоедливый и капризный. А еще красно-коричневые скандальные крикуны. Много, много всякого, всяких… Одиноко он чувствовал себя порой. Одиноко. Народ, правда, пока еще любит его, но живет все же плохо. Но что поделаешь – не все сразу. Он же, народ, выбрал его, своего президента, пусть теперь слушает, что он скажет. И делает так, как решит президент. И все должны делать так и не сопротивляться.

      Порой даже улетучивалась радость победы, и тогда казалось, что дикая мрачная сила мешает ему. Теперь все чаще приводила в смятение мысль о том, что та же сила, очевидно, действовала и на соперника, а он, бывший тогда под ним, этого недооценивал. Вот почему тот был сомневающимся, неуверенным, так странно и необъяснимо лавировал, боялся сделать решительный шаг, а сделав даже маленький, испуганно отпрыгивал назад или в сторону! Ему, теперешнему хозяину страны, оказывается, доставались лишь отзвуки, лишь отдельные камни могучей лавины, которую целиком принимал на себя бывший его главный соперник. Теперь вся эта сокрушающая, адская лавина надвинулась на него, он изнемогал под ее напором, ощущал себя плотиной, которая трещит, дрожит и вот-вот рухнет. Ну, и, конечно, оттуда идет всякое. Приходится подстраиваться, ничего не поделаешь.

      Трудно, невыносимо трудно.

      Было во всем что-то необъяснимое, инфернальное. Словно чьи-то могучие руки тянули его назад. А какие-то, наоборот, вперед. Вроде бы он старался, вроде бы все делал правильно, в том направлении, в каком нужно, но вдруг в недоумении останавливался и видел: что-то не то… И сам не хотел себе в этом признаться. Он же старается!

      Он порой как бы даже не узнавал себя, и жил в ином, словно бы кем-то выдуманном мире, играл написанную для него кем-то роль и все чаще и чаще ощущал полную беспомощность. И страх. Дикий, необузданный страх вдруг возникал. Раньше думал, что достижение столь гигантской