Тень дьявола. Михаил Александрович Каюрин

Кедрова. Головко отложил ручку и поймал взгляд Алексея.

      – Послушай, старлей, а может, всё было гораздо проще?

      – Что проще? – разведчик не сразу въехал в суть вопроса.

      – Сценарий твоей сказки менее наворочен, чем ты преподнёс. Можно сказать, он просто банален. Окружение, плен, страх смерти, предательство. В таких грехах признаться ой как непросто! Вполне понимаю. Хочешь, я помогу построить канву, так сказать? Попробую реставрировать правду.

      От многочисленных вопросов у Алексея дико заболела голова. Он сжал её руками, как тогда у обломков вертолёта. Это не ускользнуло от взгляда майора, но он не хотел приостанавливать допрос и переносить на следующую встречу. Ему казалось, что приближается развязка, и виток допроса вот-вот замкнётся в кольцо.

      – Могу предположить, что вертолёт не набрал высоту и был обстрелян «духами». Васильченко, хоть и зануда, но всё-таки лётчик-профессионал, ему удалось посадить машину. Вы обрадовались, фортуна благоприятствовала вашей группе. Ликовали, но недолго. Появились «духи», завязался бой. Выиграть схватку с превосходящими по численности афганцами, находясь в тесном кольце окружения возможно только теоретически. Ты, как бывалый разведчик понимал ситуацию лучше всех. Когда твои бойцы положили головы в песок навсегда, старший лейтенант Кедров отбросил автомат и поднял руки. А чтобы тебя не убили на месте, решил немного поиграть, пообещав сообщить какую-то страшную тайну. Офицеру «шурави» поверили и повезли к высокому начальству. По дороге ты сбежал и взорвал вертолёт, заметая следы. Видишь, как всё просто, – закончил свою версию Головко. Последние слова были произнесены зло и холодно.

      – Да пошёл ты! – не выдержал Алексей и демонстративно отвернулся к стенке.

      Головко аккуратно сложил листки допроса в папку, закрыл колпачком перо авторучки и направился к выходу. Потом обернулся и довольно тускло произнёс:

      – Всё равно придётся сознаться. Подумай об этом, Кедров. Хорошенько подумай.

      Настроение Алексея окончательно испортилось.

      «Ну, и наглый же дознаватель! Думай, Лёха, думай. Состряпать красивую ложь и пойти с ней под трибунал? Там люди сердобольные, поймут, простят? Нет, не пойдёт. Оговаривать себя нельзя. Но как быть?» – мучительно размышлял Алексей.

      У него было такое ощущение, что он опаздывал на трамвай и с разбегу налетел на закрывшуюся дверь. Сильно ударился головой и лежал беспомощно на асфальте.

      «Нужно искать выход, нужно выковыривать неопровержимые доказательства, выцарапывать из памяти факты, – думал он. Если этого не сделать – контроль над ситуацией будет утрачен».

      Алексей вновь и вновь мысленно возвращался ко дню вылета с группой. Напрягал память, нервничал, но всё впустую. Каждый раз его терзала одна любопытная деталь: как можно уцелеть, падая вместе с вертолётом с высоты 2000 метров, не покинув его? Причём, приземлиться без единого перелома. Мистика какая-то! А заявление дознавателя о том, что он, Кедров, затерялся в горах аж на десять дней! Раненый, без