Спасительная неожиданность. Борис Владимирович Попов

запах смальца собаки учуяли! – отозвался на свой псевдоним Венцеслав.

      – Чей смалец?

      – Свиной! Очень уж резко пахнет, даже я чую!

      – Маняш, а кто у вас свиным смальцем сапоги мажет?

      – Так Елисей и мажет. Как последнюю свинью зарезали, так он весь смалец с кухни и упер, поварам ничего не оставил. Для вкуса в борщ добавить нечего!

      Они уж много раз к боярыне бегали жаловались, Капитолина улыбнется ласково, – я мол решу, а воз и ныне там. Ничего любовнику поперек не скажет. А он и рад стараться – уж все столовое серебро из дому упер, даже детское.

      Сейчас к богатым окладам на иконах приглядываться начал, а тут вдруг боярин налетел, всю ему сладкую жизню порушил! Серебряных подсвечников в дому почти не осталось…

      – Совсем уж, Маня, не осталось – упер паразит все! – добавил неслышно подошедший Богуслав. – Имущества у меня больше нету, жены, считай лишился, осталось только на паперти милостыню просить!

      – Не горюй, боярин! – голосом Пелагеи сказала ему Таня, – сейчас всех уважим! Ты не стой тут без дела, – обернулась она к Олегу, – пробегись вместе с собачками. У тебя нюх поострее, чем у них будет. Вдруг Елисей где разуется, они по другому запаху его и не учуют.

      – А моя одежда?

      – Викинга возьми, он повыносливее других коней будет. Донесет твою одежонку, – посоветовал я. – Ахалтекинец из ахалтекинцев! Марфуша, мне сейчас некогда, пробегись с Матвеем.

      – Гав! Сделаю!

      – Матвей, на коней не влезайте, – наши сильно усталые, местные от голода уже шатаются. Сами добежите, быстрее выйдет.

      Слав, не упусти Маняшу, пошли все вместе поговорим. Кстати, Маня, у тебя как полное имя?

      – Мария я.

      – Смотри, Мария, прятаться не смей! Дело – не шутейное!

      Евсей, вожжи есть?

      – Как не быть!

      – Быстро тащи, пентюх! – рыкнул боярин. – Пороть что ль кого будем? – недоуменно поинтересовался он у меня.

      – Собак на поводки пусть молодцы возьмут. А то сейчас овчарки увлекутся, рванут по холодку, гоняйся еще и за ними.

      Матвей с Венцеславом быстренько привязали вожжи к ошейникам собак.

      – Марфа твоя очень толкова. Я вошел, она как раз Коршуна стойло нюхала, – похвалил среднеазиатку Богуслав.

      – А мой подгалянский сторожевик первый смекнул, какой след надо брать! – ревниво отозвался шляхтич.

      – На выход давайте! – оборвал восхваления разных пород лучших друзей человека я, – след простынет, пока тут болтаем!

      Боярин проводил нашу пастушеско-ушкуйно-королевскую опергруппу, усиленную волкодлаком за ворота, а потом отвел Машу, Татьяну, а точнее Большую Старшую ведьм Киева Пелагею в теле богатырки и меня, в собственном, слава Богу, теле, в свой кабинет.

      Мария пыталась ввиду низости чина остаться стоять перед нами, но Пелагея ее ткнула в грудь ладонью и усадила.

      – Посиди с нами, в ногах правды нет. Впереди еще длинная и трудная ночь, неизвестно что еще делать придется –