Маленькая луна идёт против солнца. Анастасия Сагран

извиниться. Это было неуместно. Да и выразился я не верно. Я хотел сказать, что…

      – Что же ты хотел сказать?

      – Я тебе потом объясню.

      – Нет, давай сейчас, – опять ощутила в себе сильное возмущение Хисуи.

      – В армии мы, драконы, всё же немного общались с другими солдатами Севера. Так вот у них было принято говорить почти так же в адрес того, у кого-то было что-то восхищающее. Навык это был, умение быстро разводить костры, например, или богатство, красота или просто отличный характер. Так постоянно говорили о Роджере Кардифе и Колине Ханте.

      – Как, например? Озвучь, пожалуйста.

      – Например: "Я бы ****** Колина Ханта". Всё очень просто.

      – Но ты сказал, что всё равно ******* меня. Всё равно!

      – Я просто не выспался, потому и сказал именно так. Но я же не подразумевал, что хочу ********** тебя в самом деле?

      – Что? Ты… в самом деле не хочешь ******** меня? Ни разу?

      – Конечно, я хочу тебя ****** днём и ночью, и даже сейчас. Но в виду нашей несовместимости я отложу это на потом.

      – Это как, позволь спросить?

      – Я подожду, когда ты заболеешь неизлечимой болезнью и тогда…

      – То есть мне нужно будет страдать от болезни, а ты добавишь мне мучений, так?

      – Но сначала я подарю тебе счастье, – лучезарно улыбнулся Ксенион.

      – Уверен? А если болезнь меня изуродует?

      – Я готов ******* даже твой труп.

      Хисуи вытаращила глаза, набрала воздуха, чтобы возмутиться и не смогла. Просто возразила:

      – Ты не можешь быть таким.

      – Ну, может, нет, – подумав немного, медленно проговорил Ксенион.

      Гвендолин захихикала:

      – Я столько непристойностей давно не слышала. Да ещё от членов расширенного собрания принсипата!..

      – Отложила бы книжки ненадолго и вышла прогуляться по Ньону, – сощурил глаза Ксенион. – На улице ты и не такое услышишь, я в этом уверен.

      Гвендолин и Ксенион принялись о чём-то спорить, но Хисуи их не слышала – она увидела проплывающие за окном каменные деревья. Совсем рядом. Они выглядели недолговечными – словно бы за мгновение сгорели дотла и серый пепел ещё удерживался на месте, готовый разлететься при малейшем дуновении ветерка. Но никакого оцепления вокруг. И на одном из деревьев кто-то даже умудрился нарисовать чёрной краской значки Лифордского предела.

      – А… м… Ксенион, – рассеянно заговорила Хисуи. – Драконы Лифорда… они же приходятся родными дядями первофитам… так?

      – Верно.

      – Но по Рашингаве, помнится, слияние считается формой канонического брака, да?

      – Ты спрашиваешь, считается ли слияние драконов Ли с первофитами инцестом? Да, считается. Канонически это ужасное преступление. По закону перевёртышей убивают либо нарушителей, либо их детей. Однако в той форме, которой они находятся сейчас… их сложновато убить, не так ли?

      – Да и детей нет… – шумно выдохнула Хисуи.

      – Да, это так невероятно и поразительно!.. – заговорила Гвендолин. – Я читала о таком в книгах. Но это было представлено как легенда…

      – Это