Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919). Олег Шеин

возмущение у меньшевиков и правых эсеров[397].

      10 января, прямо днем, без всякой конспирации, в здании Войскового правления прошло собрание казачьих делегатов. Это здание украшает город и сегодня и находится буквально в двухстах метрах от Кремля[398]. Как рассказывали участники совещания позже на суде, в ходе собрания «была обрисована ситуация и цели вызова»[399].

      Понятно, что в течение часа содержание дискуссии стало известно в противоположном лагере.

      Комитет народной власти попробовал провести переговоры и снять надвигающийся кризис. 10 января в 16.00 в здании КНВ прошло расширенное совещание, в котором приняли участие руководители Совета рабочих и солдатских депутатов, Исполкома Совета крестьянских депутатов, Мусульманского бюро, городской Думы, Губернского земства, Астраханского Казачьего войска, 156-го пехотного полка и мусульманской дружины. Пресса отмечала: «По тону и характеру речей было видно, что подлинная демократия была далека от гражданской войны и не хотела ее. Ни представители Советов, ни представители рядового казачества не отрицали возможного соглашения, и видно было искреннее стремление найти общий язык»[400]. Обсуждение заняло три часа, после чего участники совещания договорились встретиться на следующий день.

      В знак примирения КНВ снял арест с банковского счета Казачьего войска и открыл кредит Войсковому правительству «на призрение семей мобилизованных и суточное довольствие» в 96 022 руб.[401] Тем самым все формальные основания для недовольства казачества были сняты. Но дело было вовсе не в деньгах.

      Уйдя из здания КНВ, казачья делегация отправилась в здание Правления. Здесь собралась Военная комиссия Казачьего войска. Улица перед зданием Правления освещалась фонарями, пробивавшими туман. Несмотря на пасмурную мглу, в стороне отчетливо различались контуры Астраханского Кремля, где расположился потенциальный враг – солдаты и командиры 156-го полка.

      В совещании приняли участие начальник войскового штаба Сережников, подполковник Иван Бирюков, помощник войскового атамана калмыцкий князь Тундутов, вахмистр Ветлянской станицы Михаил Пономарев, начальники строевых частей полковники Водопьянов, Кузнецов, Орлов, Сотенков, командир пешего батальона Сенягин, командир запасной сотни Ежов и советник Войскового правления с неразборчиво написанной в протоколе фамилией.

      Поздним вечером 10 января участниками собрания был согласован план операции, разработанный 40-летним подполковником Генштаба Петром Бирюковым. Петр Иванович был не только казачьим офицером, но и сыном войскового атамана Ивана Алексеевича Бирюкова. Его папа в это время болел. Болезнь, скорее всего, носила дипломатический характер, так как атаман делал вид, что ничего не знает о военных приготовлениях своего Войска и планах собственного сына.

      Сам Бирюков, по образованию бухгалтер, был вдовцом и содержал двух малолетних детей. Особенности семейного положения подталкивали его к осторожности

397

ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 10. Л. 5. Д. 11. Л. 11, 21; Д. 15. Л. 22.

398

Перекресток ул. Кирова и ул. Ахматовской.

399

ГААО. Ф. 1178. Оп. 1. Д. 191. Л. 17.

400

Голос революции. 1917. 8 февр.

401

ГААО. Ф. 2060. Оп. 1. Д. 13. Л. 16, 21.