Женщина и война. От любви до насилия. Рафаэль Гругман

поведала об атмосфере, в которой женщины находились на передовой[19].

      «Про любовь спрашиваете? Я не боюсь сказать правду… Я была пэпэже, то, что расшифровывается “походно-полевая жена”. Жена на войне. Вторая. Незаконная.

      Первый командир батальона…

      Я его не любила. Он хороший был человек, но я его не любила. А пошла к нему в землянку через несколько месяцев. Куда деваться? Одни мужчины вокруг, так лучше с одним жить, чем всех бояться. В бою не так страшно было, как после боя, особенно когда отдых, на переформирование отойдём. Как стреляют, огонь, они зовут: “Сестричка! Сестрёнка!”, а после боя каждый тебя стережёт… Из землянки ночью не вылезешь… Говорили вам это другие девчонки или не признались? Постыдились, думаю… Промолчали. Гордые! А оно всё было… Потому что умирать не хотелось. Было обидно умирать, когда ты молодой… Ну и для мужчин тяжело четыре года без женщин… В нашей армии борделей не было, и таблеток никаких не давали. Где-то, может, за этим следили. У нас нет. Четыре года… Командиры могли только что-то себе позволить, а простой солдат – нет. Дисциплина. Но об этом молчат… Не принято. Нет… Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное – вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью оттого, что махала руками. То одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: “Ты чего?” Кому расскажешь?

      Первого командира убило осколком мины.

      Второй командир батальона…

      Я его любила. Я шла с ним в бой, я хотела быть рядом. Я его любила, а у него была любимая жена, двое детей. Он показывал мне их фотографии. И я знала, что после войны, если останется жив, он вернётся к ним. В Калугу. Ну и что? У нас были такие счастливые минуты! Мы пережили такое счастье! Вот вернулись… Страшный бой… А мы живые… У него ни с кем такое не повторится! Не получится! Я знала… Я знала, что счастливым он без меня не будет. Не сможет быть счастливым ни с кем так, как мы были с ним счастливы на войне. Не сможет… Никогда!

      В конце войны я забеременела. Я так хотела… Но нашу дочку я вырастила сама, он мне не помог. Палец о палец не ударил. Ни одного подарка или письма. Открыточки. Кончилась война, и кончилась любовь. Как песня… Он уехал к законной жене, к детям. Оставил мне на память свою фотокарточку. А я не хотела, чтобы война кончалась… Страшно это сказать… Открыть своё сердце… Я – сумасшедшая. Я любила! Я знала, что вместе с войной кончится и любовь. Его любовь… Но всё равно я ему благодарна за те чувства, которые он мне дал и я с ним узнала. Вот я его любила всю жизнь, я пронесла свои чувства через годы. Мне уже незачем врать. Я уже старая. Да, через всю жизнь! И я не жалею.

      Дочь меня упрекала: “Мама, за что ты его любишь?” А я люблю… Недавно узнала: он умер. Я много плакала… И мы даже из-за этого поссорились с моей дочерью: “Что ты плачешь? Он для тебя давно умер”. А я его и сейчас люблю. Вспоминаю войну как лучшее время моей жизни, я там была счастливая…

      Только, прошу вас, без

19

Алексиевич С.У., «У войны не женское лицо» – М.: Правда, 1988.