Письма на чердак. Питер Грю

хотела бы побывать?

      – Наверное.

      Только если с тобой. С тобой – куда угодно.

      – А хотела бы встретить меня ещё раз?

      Я хочу видеть тебя каждый день…

      Сейчас для меня существовал только узкий коридор вагона, в котором стояли он и я. Но когда мы выйдем из поезда в этот не по-летнему холодным мир и потеряемся в нём, моё сердце разобьётся на тысячу осколков, и мне его уже не собрать.

      – Да. Я хочу тебя встретить, – сказала я и вновь решилась посмотреть на него.

      Мой Волк.

      – Тогда думай о луне. А сейчас иди.

      Я покорно развернулась и вошла в купе. Как ни странно, но все уже спали. Джин сопела наверху. На её кулачок была намотана цепочка с ловцом снов. Я села на нижнюю полку и стала смотреть, как он качается от движения поезда.

      Я должна думать о луне. И я засыпала с мыслями об этом бледном небесном шарике и удивительном незнакомце.

      В ту ночь я впервые очутилась в Тёмном Уголке.

      Шушу и Гном

      Письмо 2

      Здравствуй, Бархата.

      Мне так хочется сберечь и передать всё, что я чувствовала в те тайные ночи. Мне хочется поймать тебя буквами и сохранить в этих строках твои глаза, твою улыбку, твои истории. Для тебя мы были очередными подорожниками, а ты для нас – целый мир и убежище.

      Так вот. Я проснулась и села в кровати. Гном тоже открыл глаза.

      – Мне приснился сон… – осторожно начала я.

      – Думаю, я тоже его видел, – сказал Гном.

      Я погладила плед – мои зелёные луга и коричневые дорожки.

      – Думаешь, это всё по правде?

      – Раз нам снился одинаковый сон…

      На завтрак была овсянка с маслом и брусничным вареньем. Я любила овсянку, а Гном не очень. Он быстро закинул её в себя и спросил у мамы:

      – Можно нам поиграть наверху?

      Мама уткнулась в книгу, медленно попивая чай. У неё иногда приключалось непонятное настроение, особенно когда папа пропадал. Нам говорили, что он много работает. Я до сих пор предпочитаю думать так. Ту пыльную историю я не хочу доставать из коробки.

      Мама машинально кивнула, не отрываясь от книги, и махнула рукой: делайте что хотите.

      – Может, тебе нужна помощь? – нерешительно предположила я. – Чем ты сейчас займёшься?

      Родители своим странным поведением последнее время доставляли нам много хлопот. Тяжело быть ребёнком: цветные кусочки взрослых историй никак не хотят складываться в цельную картину. Перебираешь-перебираешь детали мозаики – и понимаешь вдруг, что тебе дали не все. Хитрые взрослые.

      – Идите, вы будете только мешать. Я сама быстрее управлюсь, – пробурчала мама, отгородившись книгой, как щитом.

      Да, явно не в настроении.

      – Может, хотя бы расставим игрушки в комнате? – сказала я Гному.

      Мне было тревожно. Я боялась возвращения папы. Его истории походили на неповоротливых тёмных бегемотов, которые приходили вслед за ним и заполняли дом тяжестью.

      – Давай