Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга. Роберт Хайнлайн

плохого ни разу не сказала. Таких теперь больше не делают. Лет на пятьдесят, наверно, помоложе меня, только этого не было заметно: я и седеть начал, когда мне уж стукнуло полтораста. И знала о моем возрасте: каждый из нас имел родословную с указанием даты рождения. Спасибо тебе, сынок, что напомнил мне об Эвелин, – она восстановила во мне веру в женский пол, когда я ее уже почти потерял. А что еще сохранилось о ней в архивах?

      – То, что вы были ее вторым мужем и от вас она имела семерых детей.

      – Жаль. А я надеялся, что найдется и фото. Хорошенькая была, улыбчивая. Когда мы познакомились, она была замужем за одним из моих кузенов, за Джонсоном, мы с ним вели общее дело. По субботам мы с кузеном, Мег и Эвелин собирались за пивом и пиноклем[27]. А потом мы поменялись – законным путем, через суд, когда Мег решила, что ей больше нравится Джек… да, Джеком его звали… И Эвелин не возражала. Не только на бизнесе – на нашем пинокле это не отразилось. Сынок, одно из главных достоинств Семейств Говарда в том и состоит, что мы исцелились от ядовитого порока ревности за многие поколения до того, как это сделала вся наша раса. Пришлось – при таком-то положении дел. А у тебя ее стерео не найдется? Может быть, голограммы? Как раз тогда, кажется, Фонд начал делать снимки для брачных контрактов.

      – Посмотрю, – пообещал я. И тут мне пришла в голову блестящая идея. – Лазарус, как все мы знаем, в Семействах время от времени повторяются одни и те же физические типы. Я запрошу в архивах список женщин, происходящих от Эвелин Фут и проживающих на Секундусе. Есть достаточно большая вероятность того, что среди них может оказаться двойняшка Эвелин – вплоть до улыбки и доброго характера. И тогда… если вы согласитесь на полное омоложение – не сомневаюсь, что она не менее Иштар будет согласна на любые: договорные или…

      Старейший отмахнулся:

      – Айра, я ведь сказал – нечто новое. Назад не вернешься. Конечно, ты в состоянии подыскать девицу, которая до десятого знака будет похожа на Эвелин, такую, какой я ее помню. Но все равно не хватит одной важной вещи. Моей молодости.

      – Но если вы закончите омоложение…

      – Ой, заткнись! Вы можете дать мне новые почки, новую печень и новое сердце. Вы можете смыть оставленную возрастом ржавчину с моих мозгов и, воспользовавшись тканями клона, возместить утраченное… Вы можете дать мне совершенно новенькое клонированное тело. Но вам никогда не сделать меня прежним наивным юнцом, находившим невинные удовольствия в пиве, пинокле и обществе толстушки-жены. Меня с ним будет объединять лишь общая память – да и той будет немного. Забудь об этом.

      Я спокойно сказал:

      – Предок, желаете ли вы снова жениться на Эвелин Фут или нет, вам, как и мне, известно – я ведь тоже не раз проходил эту процедуру, – что по окончании полной программы восстанавливается не только телесный механизм, но и желание жить.

      Лазарус Лонг выглядел недовольным.

      – Ах, конечно. Излечивает от всего, кроме скуки. Черт побери, мальчик, какое ты имел право вмешиваться в мою карму? – Он вздохнул. – Но я тоже не

27

Пинокль – карточная игра.