Слово – автору. Как человек становится творцом (сборник). Александр Лапин

– какие-то философские вещи, эзотерические.

      Для меня Советский Союз был клеткой, в которой я не мог себя реализовать. Мне надо было уезжать на Запад и мучиться там 20 лет, врастая в чужую жизнь, потому что я русский человек. Либо писать в стол, что для автора вообще смерти подобно. Или, как многие делали, просто спиться и тихо умереть от этой невостребованности, ненужности, невозможности совершить то, что должен. Поэтому, конечно, наша дискуссия шла в разных плоскостях.

      Статья «Бедность» появилась в тот период, когда открылось окно возможностей. И я уже мог писать то, что думаю. Анализировать ситуацию, которая у нас была, и выпустить этот анализ в газете. Наверное, по тому времени получилась очень неплохая публикация. Мне под такие статьи, повторю, давали целые полосы. Это было слишком жирно для молодого журналиста. Но я находился в положении восходящей звезды.

«Советская экономика уже не могла вписаться в рыночную»

      – Почему решили написать именно о бедности?

      – Подобные публикации я для себя называл разъясняющими. Они были теоретического свойства. Потому что в тот период это стало актуально. Требовалось рассказать о язвах нашего общества, унаследованных из прошлого. Объяснить людям, почему они живут именно так, а не иначе. И в частности, почему мы такие бедные. Вроде все пашем. Получаем поровну. И вот я пытаюсь разобраться.

      Не буду пересказывать всю статью – ее можно прочитать (см. Приложение. – М. Г.). Общий смысл в том, что это была не просто бедность, а программа жизни. Которая заключалась, например, в том, что материальные блага должны подаваться через общественные фонды, а не через личную зарплату. То есть делиться поровну. Еще СССР под видом торговли помогал странам соцлагеря, тратя на это огромные деньги. Кроме того, средства производства у нас воспроизводили сами себя. Каждый год ведь менялись комбайны. Я на целине работал, и у любой деревни имелся большой двор, заставленный раскуроченной техникой. А почему? Во-первых, агрегаты эти были малонадежные, а во-вторых, трактористы и комбайнеры знали: два сезона отработал – и получишь новую машину. Никто особенно их не берег. В Ростове-на-Дону гордились, что производили миллион единиц сельхозтехники в год. Нужны они или нет, никого не волновало. Производство есть – оно и работает. А может, что-то другое надо было выпускать.

      Точно так же – гонка вооружений. Одних только танков в стране было 65 тысяч. Их потом уже в сибирские леса вывозили и просто бросали. Девать некуда – такое количество наклепали. А каждый танк – это металл, электрооборудование, двигатель… Море всего.

      Такое производство называлось плановым. А планировали те, кто при власти. Если ВПК мог лоббировать свои интересы – вот такая картина и получалась.

      Это все отвлекало средства от жизни. Люди получали минимум, чтоб не умирать с голоду да иметь чем срам прикрыть и где жить.

      В 1991 году советская экономика уже не могла вписаться в рыночную. Производила то, что никому не нужно – курам на смех.

      Да, можно было