На краю пропасти. Патриция Вентворт

Она это любит.

      – Предпочитаю услышать историю от тебя.

      Рейф нелепо взмахнул рукой.

      – Но я уже все сказал! Лидия упала с обрыва и убилась насмерть.

      – Насмерть, – дрожащим голосом повторила Лайл. – Она занималась скалолазанием?

      – Лидия? Скалолазанием? Нет! Присяжные отправили бы на виселицу негодяя, заставившего Лидию лазать по скалам. Мы не спускали с нее глаз, даже когда она карабкалась на холм размером с муравейник, и поклялись страшной клятвой не позволять ей сходить с тропы.

      – Как же она умудрилась разбиться?

      – Упала с тропы, – просто ответил Рейф.

      Лайл не отрывала он него глаз. Одно слово рвалось наружу, застревая в горле.

      – Как?

      – Непонятно. Компания разбрелась кто куда, и никто не видел, как именно она оступилась. Тропа там широкая и извилистая – сверху гора, снизу обрыв, кругом цветы. Дамы собирали букеты. Возможно, Лидия потянулась за цветком и потеряла равновесие. Закружилась голова, поскользнулась? Все слышали крик. Когда я прибежал на место трагедии, Дейл стоял над обрывом, Алисия рыдала в стороне, а Мэллемы спешили назад по тропе. – Рейф снова вздрогнул. – Теперь ты знаешь все. А не вдова ли Мэллема вчера на тебя насела? Дейл обмолвился, что Мэриан Крейн ее тоже пригласила. – Он язвительно рассмеялся. – Наверное, поэтому Дейл и придумывал себе срочное дело в Бирмингеме.

      – О чем ты, Рейф?

      – Ты же ее видела.

      – Нет, только слышала! Нас разделяла живая изгородь. Она говорила ужасные вещи про Дейла.

      – Ничуть не удивлен. А голос у нее такой, словно оса жужжит в бочонке с патокой, – протяжный, язвительный.

      Сравнение было настолько точным, что Лайл едва не улыбнулась.

      – А ты не так прост, Рейф.

      – Неужто ты во мне сомневалась? «Будь добродетельна, а ум оставь другим»[4]. Весьма подходящая к случаю цитата, не находишь?

      Лайл похолодела, вспомнив попутчицу, которая цитировала Теннисона, – мисс Мод Сильвер, частные расследования.

      – На твоем месте, – заметил Рейф, – я не стал бы расстраиваться из-за Эйми Мэллем. Вот тебе еще одна подходящая к случаю цитата: «Ад не вместит всю отвергнутой женщины злобу»[5]. Она вцепилась в Дейла как утопающая, а он никак не хотел взять в толк, чего ей нужно, вот она до сих пор и бесится, не может ему простить.

      Рейф помог Лайл спрыгнуть со стены.

      – Пошли домой, холодает. Дейл решит, что я тебя украл.

      Они вошли в огромный квадратный холл, особенно нелюбимый Лайл. В середине восемнадцатого века владелец особняка, вернувшись из европейского вояжа, превратил прелестный елизаветинский холл с дубовыми лестницами и теплыми светлыми панелями в вычурный склеп с ледяным мраморным полом и заставил его хмурыми неприветливыми статуями. Черно-белые ступени поднимались к площадке, где стояла устрашающего вида скульптурная группа «Актеон, терзаемый гончими». Дальше ступени расходились, ведя на галереи, которые тянулись вдоль трех стен. Здесь статуй было еще больше: безголовая Медуза, Нерон, Лаокоон, умирающий гладиатор.

4

Чарлз Кингсли, «Прощание».

5

Уильям Конгрив, «Невеста в трауре».