На краю пропасти. Китайская шаль (сборник). Патриция Вентворт

меня ненавидит?

      – Неужели не догадываешься? – Рейф тонким голоском пропел: – «Не презирала б так тебя, не будь ей он милей»[6].

      Лайл густо покраснела.

      – Прекрати, Рейф.

      Он рассмеялся.

      – Тоже мне тайна! Причина ее ненависти стара как мир, прелесть моя, – Алисия тебя ревнует. А если ты и дальше собираешься изображать святую простоту, я скажу к кому.

      Лайл насупилась, однако с детской прямотой встретила его насмешливый взгляд. Вечно этот Рейф дразнится… Хотя, возможно, именно поэтому с ним легко болтать обо всем на свете. И никаких тайн, никаких подводных камней и зыбучих песков – лишь чистая прозрачная вода.

      – Скажи, в моих жилах течет разбавленное молоко? – спросила Лайл.

      Рейф расхохотался.

      – Это Алисия придумала?

      Лайл кивнула.

      – Тебе следовало ответить, что лучше молоко, чем уксус.

      – Ты тоже думаешь, что в моих жилах течет разбавленное молоко?

      На лице Рейфа появилось очень странное выражение.

      – Разбавленное? Нет. Скорее подслащенное медом.

      Лайл прыснула.

      – Фу, гадость! Ты говоришь как герой драмы. Меня сейчас стошнит!

      Рейф замолчал, довольный, что ему удалось ее рассмешить. На щеках Лайл снова играл румянец, и она больше не смотрела за горизонт невидящим взглядом.

      Внезапно Лайл нахмурилась. Герой драмы… Только вчера Дейл сказал о ком-то: «Его ждал драматичный конец». Тот человек разбился на машине, как едва не разбилась она. И вместо того чтобы сидеть на лужайке рядом с Рейфом, она могла бы… Но что толку думать об этом? Все в руках Божьих.

      – О чем задумалась? – спросил Рейф.

      – Если бы я не выпрыгнула…

      Он не сводил с нее напряженного взгляда.

      – Почему ты выпрыгнула?

      – Я подумала, это мой единственный шанс.

      Рейф кивнул.

      – Ты успела подумать или просто запаниковала?

      Глаза Лайл потемнели.

      – Я успела подумать… о многом.

      – Расскажи!

      В его тоне было столько нетерпения, что на миг Лайл оторопела, но доверие к Рейфу взяло верх. К тому же рассказывать о пережитом стало облегчением.

      – Знаешь, когда такое случается, в голове толпится столько мыслей! Я думала, что Дейл рассердится, потому что я его не послушала, а Алисия, напротив, обрадуется. Думала, что вовремя переписала завещание и теперь Дейлу не придется продавать Тэнфилд. А когда увидела перед собой белую стену, поняла, что если не выберусь из машины, то погибну. Углядела подходящую канаву – и прыгнула.

      На лице Рейфа застыла странная гримаса.

      – Ах ты, моя умница! И как это у тебя получается? Не успела испугаться, потому что думала о Дейле и прочем?

      – Почему же, испугалась. Я боялась порезать лицо.

      – Твое прекрасное личико. Что ж, оно того стоит. Царапина на щеке неглубокая – не успеешь оглянуться, заживет. А когда ты изменила завещание?

      Как это похоже на Рейфа – перескакивать с одной темы на другую, не меняя тона.

      – Около двух недель назад. Следовало сделать это раньше. Помнишь, мы только об этом

6

Рейф перефразирует строчку Ричарда Лавлейса из стихотворения «К Лукасте, уходя на войну».