Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник). Виктор Точинов

и толкнул вперед скользящую под мокрым пальцем кнопку.

      Невидимые прохожие тем временем миновали самую ближнюю к нему точку аллеи – голоса слышались глуше, медленно удаляясь.

      Он вновь дернул спуск – щелчок… осечка? – нет, спустя короткую паузу из дула неохотно вырвался клуб дыма, выплюнутые пыжи и дробь рассыпались в трех шагах от Олега. Хлопок прозвучал слабее звука, с каким вылетает пробка из бутылки шампанского.

      Патроны промокли, сразу понял он, но отчаянно передернул затвор и опять попытался выстрелить – и второй, и последний третий патрон не дали даже такого слабого эффекта – боек впустую бил по капсюлям.

      Он ещё раз попытался крикнуть вслед слабеющим голосам, но никто не обратил внимания и не обернулся на бессильные звуки, похожие на поскуливание умирающего животного.

3

      Руки дрожали, ходили ходуном, когда он разрезал камуфляжную штанину обломком охотничьего ножа.

      Снятый с ружья ремень был захлестнут тугой петлей ниже колена – пережать, остановить поток крови. Отодвинув в сторону лохмотья штанов, он смотрел на опухшее, почерневшее место перелома.

      Не мог начать задуманное – и уговаривал, убеждал сам себя: «…Больше по парку никто не пройдет… на ночь глядя и по глухому углу… патронов нет… еще одну ночь не выдержать… остается последний выход… Волчий выход… так попавшие в капкан серые разбойники отгрызают лапу – и уходят… хромые, но свободные…»

      Обломок ножа, подрагивая, приблизился к почерневшей коже, скользнул по ней – оставив не разрез, даже не царапину – небольшую, не закровоточившую вмятинку…

      Он стиснул зубы и нажал сильнее. Струйка черно-красной крови побежала вниз. Боль не ощущалась – но темнота, затаившаяся где-то на периферии зрения, рванулась к центру, застилая и судорожно стиснутый в руке нож, и сочащуюся кровью ранку; собралась, сгустилась – и поглотила все и вся.

      Вид крови – до дурноты, до обморока – Олег не выносил с детства…

      Глава восьмая

1

      Когда стемнело, пошел обещанный синоптиками снег. Мокрые хлопья падали на ветви кустов и деревьев, на пожухлую траву, таяли в лужах. Таяли на запрокинутом лице Олега – он никак не реагировал. Его уже здесь не было.

2

      Олег шел по цветущему, благоухающему тысячей пряных запахов берегу – зеленому берегу Кузьминки. Долина казалась громадной, откосы берегов уходили куда-то вдаль и вверх – их сплошь покрывало цветущее, не тронутое косой разнотравье. Огромные соцветия сияли неправдоподобно яркими красками, но не резали глаза, как не резало их жаркое, стоящее почти в зените летнее солнце. Бабочка – большая, с небывалым тропическим узором – бесшумно, почти нечувствительно села на его загорелое предплечье – и замерла, развернув во всей красе крылья. Олег ласково на нее дунул – лети, лети, мне надо спешить… Надо спешить – впереди, в нескольких шагах, шла Танька, та самая, первая его девушка, шла в босоножках, в простеньком ситцевом летнем платьице и почему-то казалась слишком высокой; он должен был догнать ее, вроде неспешно шагающую, – и никак не мог…