Прогулка в Волчьем лесу. Мэри Стюарт

Это вполне естественно. Но он в любом случае храбро себя повел. И сейчас она поверила брату именно потому, что ему не хотелось признавать, что волк был напуган.

      – Ну, думаю, будь он голодный или очень злой, его не испугала бы какая-то цепочка.

      – Да. Но он убежал еще до того, как я ее бросил, разве ты не заметила, Мег? Да и волк ли это? Может быть, это собака того человека?

      – Тогда это никудышная собака. Удрала от детей, которые влезли в дом ее хозяина. Трей бы не убежал.

      – Тогда и волк он, похоже, никудышный, – заметил Джон. – Ладно, кем бы он ни был, вряд ли он очень опасный, и нам лучше скорее идти к машине, чем оставаться здесь. Только нужно раздобыть что-нибудь посерьезнее, чтобы его отогнать, если что. – Взгляд Джона упал на тяжелый посох в углу у двери. – Это подойдет. Теперь найдем другой для тебя…

      – У меня есть кое-что получше. – Маргарет вытащила из груды одежды на кровати какой-то предмет. В руке девочки сверкнул длинный кинжал, тот самый, что висел на поясе у мужчины. – Странно, что он не взял кинжал с собой, но нам же лучше.

      По лицу Джона было видно, что он не отказался бы от подобной находки. Мэри сжала рукоятку.

      – Не отдам, у тебя уже есть посох. А мне больше подойдет кинжал.

      – Да ты в жизни не держала в руках ножа!

      – Ты тоже, кроме как когда помогал себе накладывать горошек на вилку.

      Дети захихикали, но не потому, что шутка вышла смешной, просто от напряжения.

      – Ладно, пусть будет так. Чтобы орудовать дубинкой, нужна сила…

      – А пырнуть ножом может даже девчонка?

      – Сама сказала, я тебя за язык не тянул. Давай, сейчас или никогда. Бежим!

      – А как же та золотая вещица? Она валяется в кустах, но сейчас нам ее не найти, даже если решимся поискать.

      – Расскажем о ней папе и вернемся утром. Все равно придется занести посох и кинжал. Если это и вправду волк, в Санкт-Иоганне должны были о нем слышать, и папа что-нибудь придумает. Иди осторожно, пока не убедимся, что на дороге его нет, а дальше лети, как стрела.

      Крадучись, дети вышли из двери, оставив ее открытой, и на цыпочках подошли к углу дома. Джон заглянул за угол. В густых сумерках не было заметно никакого движения, не слышно ни звука. Джон крепко сжал посох и кивнул сестре. Быстро, но стараясь не шуметь, дети двинулись сквозь заросли папоротника и ежевики, доходившие им до пояса, к обвалившейся стене, которая опоясывала сад. Они шли, не чувствуя крапивных укусов, вдыхая сладко-острые ароматы потревоженных трав. Ночная мошкара взлетала с листьев, словно кто-то выбивал пух из подушки. В лесу было так тихо, что дети слышали слабое чавканье мха под ногами.

      Наконец они перелезли через изгородь на твердую почву, усыпанную сосновыми иголками.

      И бросились бежать со всех ног.

      Вверх по склону, по еле различимой в густых сумерках тропе. По петляющей дороге, огибая паутину древесных корней и коварные сучья. За поворот и прямо, мимо громадных стволов, которые возвышались вокруг в темноте и безветрии. Пахло смолой,