Приключения Гекльберри Финна. Марк Твен

наквасится, и рассчитывал, что он это обязательно сделает. Я так замечтался, что не заметил, как долго оставался там, пока старик не окрикнул, спросив, уснул ли я или утонул?

      Пришлось идти к нему. Пока я перетаскивал вещи в избушку, как-то стремительно стемнело. Я стал готовить ужин, а старик в это время пару раз глотнул из бутыли, и опять не на шутку разошёлся, потому что был пьян вдрызг. Я мог бы сказать, что он был пьян вдребезги! Он напился ещё в городе и весь день пролежал в придорожном желобе, и теперь был в жутком состоянии. Такие люди, как мой папа, вообще любят подобные места – придорожные канавы, мучные склады, дровни или придорожные кусты. Их мёдом не корми – только дай упасть мордой в навоз! Это было бревно, Адам, не выбравшийся из грязи! То есть из глины! Всякий раз, когда его раззадоривало спиртное, он чаще всего накидывался на правительство, вот и на этот раз он заявил:

      – Ну и правительство! Просто посмотрите на них! Посмотрите, что это такое! Твари поганые! Мерзавцы! Беспредельщики воровские! Я за таких не голосовал! Это что у них за законы? Это и есть закон, когда отнимают сына у человека – собственного сына у отца, который о нём заботился, беспокоился и тратил деньги? Да, точно так же, как этот человек наконец поднял сына и ждёт, что тот готов пойти на работу и начать суетиться ради своего отца, готов дать ему отдохнуть, поднести кружечку… воды… закон тут как тут. И они называют это правительство! Как бы не так! Это никакое не правительство – это свора преступников и проходимцев! На них пробы негде ставить, я так скажу! Это еще не все. Закон поддерживает этот престарелого дурня – судью Тэтчера и помогает ему оставить меня без капитала. Вот что делает закон: закон выгребает у человека шесть тысяч долларов и даже более того, и заталкивает его в старую мышеловку, в грязную конуру, подобную этой, позволяет ему щеголять в рваных лохмотьях, какими бы свиньи побрезговали. И они называют это правительством! Будь я проклят, если это правительство, а не вредительство! Человек не может защитить свои законные права! Человек труда не защищён! Где мои законные права? Где? Да что там говорить, может убраться из этой доброй страны куда глаза глядят? Подобру-поздорову! Да, я так и сказал им! Я сказал старому Тэтчеру прямо в лицо! Мол, так и так! Многие из них слышали меня и могли бы подтвердить, что я им так сказал. Прямо в глаза сказал! Ухнул! Говорю, что я ни в грош не ставлю эту проклятую страну, всё её проклятое правительство, трижды проклятое население, и я никогда, слышите, никогда не вернусь в неё по собствепнной воле! Пусть меня вяжут, пытают и жгут калёным железом – не вернусь! И это называется родина! Уродина! Вот мои слова. Я говорю, посмотрите на мою шляпу, если вы осмелитесь называть это шляпой, посмотрите – верх отвалился, а всё остальное опустилось ниже подбородка, это совсем не шляпа, но скорее моя голова в печной трубе. Посмотрите на это, говорю, такую шляпу носит один из богатейших людей в нашем городе,