DjVu. Свержение. Территория зомби. Империя целаканта. Прогулки по сковородке. Ноэми Норд

руки, палач,

      не нужен порох на  шею.

       Улечу  медленно, словно  закурю

      – Гори, ведьма!

      Ты  видишь, как  мальчик  смотрит?

      * * *

      Клеопатра

      Нездравый  недруг, легкий  яд,

       змеиный след   венки     хранят,

       и  жало мускульной  тоски

       в разломе   гробовой  доски.

      Из саркофага, где  она

      лицом по прежнему  нежна,

      был  возрожден  и змей, и тлен —

      коснуться  бедер и колен.

      О, нежная   супруга, пей,

      страсть  Клеопатры  в вены влей,

      вонзи  в  горячку  нежных губ,

      порочный    ядовитый  зуб.

      На  острие  сверкает    яд,

      предсмертный дорог  сей  обряд.

      У   бездны  смертной, на  краю

      бокал  тщеславия  налью.

      «Гоэция- тризна  тоски…»

      Гоэция- тризна  тоски,

      черное зеркало

      вспучено трещинами,

       купол сфероида Пьеты —

        перстня кристалл.

      Боль  столетий,

       шелк  грандиозных шествий,

       триумф  одиозных  трибун —

       перечеркни – навсегда,

      верь    в  лязг металла,

       в фонтаны артерий взорванных.

       Голову  на футбольном  поле

       забей в  ворота  врага.

      «– Аве, Мария, плач над землей…»

      – Аве, Мария, плач над землей:

      грешную девку – в ноги – и  вой.

      – Чем виновата, дитя сия?

      – Босая плясала, законы хуля.

      Так голосила – мерзко душе,

      купол церковный дрожал, как в тушЕ.

      – Аве, Мария, дозволь наказать

      так, чтобы плетка умаслила стать,

      так, чтобы плоти лишился скелет —

      в мире преступнее женщины нет:

      против законов семьи, бытия…

      Но улыбнулась Мария: " Как я…»

      «Хочется выть…»

      Хочется выть,

      но слезы – падение звезд.

      Их кто-то участливо,

      каждую,

      впишет в катАлог —

      А жизнь продолжается.

      Слезы – таинственный гость

      и признак здоровья,

      как взлет омерзительных галок.

      Их ставит судья —

      мимо асбеста черной тоски,

      напротив статей

      коммунального пошлого быта.

      Та женщина – не умерла,

      просто в легкие шрамы забита,

      Той дамочке  ни для чего

      миллионы легчайшей лузги.

      Она вне высоких затей,

      она  вне астральных преамбул,

      ты просто войди и забей —

      в ладони ее пару ампул.

      Когда истечет кровь,

      не собирай, не злорадствуй.

      Женская кровь – морковь.

      Но лучше не попаданствуй.

      Багровая дорожка

      « О как длинна багровая дорожка…»

       О как длинна багровая дорожка,

        как скоротечна и  бездумна речь!

        Чуток о долге,