В самое сердце. Татьяна Полякова

ждал, и я решила себя не утруждать.

      – Как думаешь, мы привыкнем? – спросил он.

      – Все привыкают, – ответила я, хотя вовсе не была в этом уверена.

      – А если…

      – Что? – не дождавшись продолжения, сказала я.

      – Вдруг он жив? Понимаю, звучит глупо. Но когда речь идет о Джокере… Этот парень на многое способен.

      – Он человек. А люди смертны.

      – Согласись, он необычный человек, то есть совсем-совсем необычный.

      – Ага. Мастер пудрить мозги, – проворчала я.

      – Значит, у тебя никаких сомнений? – с обидой спросил Вадим.

      – В его человеческой природе?

      – В том, что он погиб?

      Теперь мы смотрели друг другу в глаза, и в его взгляде была сумасшедшая надежда. Меня так и подмывало рассказать о письме. Оно совсем не значило, что Бергман каким-то фантастическим образом спасся, но надежду, безусловно, давало. Я представила, как расскажу ему, и мы вместе все обсудим, поддерживая в себе веру в то, что Бергман вернется, и будем ждать. Ожидание может быть томительным, но это все же лучше беспросветного отчаяния. Не знаю, что меня остановило в этот раз.

      – Кто у нас Воин? – вздохнула я. – Вот и скажи: каковы его шансы?

      Вадим ничего не ответил, вместо этого пожал плечами и направился к двери.

      – Как-нибудь справимся, – буркнул он, шагнув за порог.

      А я кивнула, пробормотав себе под нос:

      – Как-нибудь.

      Завтракали мы вдвоем с Димкой. Лионелла сообщила, что Вадим умчался из дома часов в восемь. Устроились мы в кухне, против чего Лионелла не возражала, и это было единственным послаблением с ее стороны. Я как-то предложила и вовсе сюда перебраться и удостоилась такого взгляда, что тут же язык прикусила. Бергмана нет, но в его доме все должно оставаться неизменным. В том числе торжественные приемы пищи под бронзовой люстрой.

      – Воин теперь у тебя ночует? – осведомился Димка, когда Лионелла ненадолго покинула кухню.

      – Он пробыл у меня минут десять, – ответила я как можно спокойнее.

      – Да? Зашел пожелать спокойной ночи?

      – Зашел спросить, нет ли у меня напрасных надежд.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Смерть Джокера, разумеется.

      – Постой, – нахмурился Димка. – Вадим считает, у него был шанс спастись?

      – Этого он не сказал, но наверняка хотел услышать нечто подобное от меня. По-моему, он не может смириться, как, впрочем, и я…

      – Я всегда думал, Воин из нас самый… здравомыслящий? – не найдя подходящего слова, Димка закончил фразу с вопросительной интонацией.

      – Оказалось, это не так, – пожала плечами я. – Если хочешь мое мнение… я не верю, что он погиб. Не хочу верить и не верю. Кто знает, что у него на уме? Может, хотел посмотреть, как мы справимся?

      – По-твоему, это просто нежелание принять очевидное?

      – Думаю, нам стоит заняться работой.

      Вадим вернулся часа через полтора. Мы в это время сидели в гостиной, Димка – уткнувшись в ноутбук, я пялилась в окно.