не бывают совершенно уникальными, вопросами
sui generis, и путь для подхода к ним – это не построение новой «индигенной» теории или метода для каждого из них по отдельности, а рассмотрение локальных особенностей как удобной стратегической исследовательской площадки, своего рода лаборатории для применения стандартного инструментария социологии или для разрешения вечных проблем социальной структуры, социального изменения, роли человеческой деятельности, короче говоря, для внесения вклада в универсальные теории о регулярностях и механизмах социальной жизни. Шестым значением социологии для Лаилонии будет индигенность, ориентированность на локальные, специфические социальные проблемы в попытке смягчить или разрешить их посредством социальных реформ. У Буравого это «прикладная социология» – «policy sociology», или, в более традиционных терминах, «applied sociology». В научной логике есть непоколебимая истина, что никакие практические директивы не вытекают из одних только фактов или данных. Факты и данные должны быть помещены в контекст какой-то теории, эксплицитной или имплицитной. Только тогда они будут играть роль исходных условий, предполагающих в совокупности с теоретическими суждениями о регулярностях или механизмах предсказания и директивы. Например, в медицине никакая терапия не следует из простого измерения у клиента температуры или даже из в высшей степени сложного томографического исследования. Эти диагностические факты должны быть связаны с теориями различных болезней и телесных механизмов, и только после этого можно будет предложить эффективное лечение. То же касается и прикладной социологии. До тех пор, пока она остается научной, она должна черпать ресурсы из фонда универсальных теорий общества, а не изобретать
ad hoc какую-то «индигенную» теорию. Представим, что бы происходило с пациентами, если бы медики в каждой больнице конструировали разные теории анатомии и физиологии. Таким образом, прикладные социологи должны принимать во внимание существующий канон социологии. Если они не делают это эксплицитным образом, если их рекомендации не базируются на существующих теориях, то они занимаются не прикладной социологией, а в лучшем случае интуитивной политикой.
Те же доводы можно было бы применить, если бы под «индигенными» имелись в виду не национальные, а региональные, континентальные или цивилизационно специфичные «социологии». Есть много социальных миров, по-разному демаркированных, но нет и не может быть многих социологий. Может быть неполная глобализация общества, как говорят многие авторы в книге «Сталкиваясь с неравным миром», но я утверждаю, что глобализация социологии должна быть полной, по крайней мере, если считать ее наукой. Наука – это область, глобальная (универсальная) по определению. Она была глобальной уже задолго до того, как началась глобализация человеческого общества, фактически с самого своего зарождения, поскольку она занимается поиском универсальной истины: регулярностей и механизмов
