Литературоведческий журнал №34 / 2014. Коллектив авторов

невольно сыграл роль традиционного жертвенного животного, безропотного «агнца Божия», отданного на заклание. Так, вместе с образом забитого Агапа входит в повествование святочный мотив ребенка-сироты, а также своеобразное явление святочной литературы – «смех и плач Рождества», – уходящее корнями в Евангелие: ликование при появлении на свет Младенца Иисуса и плач о 14 тысячах младенцев, убиенных Иродом.

      Проблема осознания ужаса греха и глубокого покаяния поставлена в повести Лескова очень остро. Покаяние считается «дверью, которая выводит человека из тьмы и вводит в свет»100, в новую жизнь. Согласно Новому Завету, жизнь постоянно обновляется, изменяется, хотя для человека это может быть нежданно и непредсказуемо. Так, мы видим совершенно нового Дукача, новую Керасивну – совсем не похожую на прежнюю молодцеватую казачку, а притихшую, смиренную; внутренне обновленных жителей села. Все свершившееся для Дукача послужило «ужасным уроком», «и Дукач его отлично принял. Отбыв свое формальное покаяние, он после пяти лет отсутствия из дому пришел в Парипсы очень добрым стариком, всем повинился в своей гордости, у всех испросил себе прощение и опять ушел в тот монастырь, где каялся по судебному решению» (242).

      Мать Саввы дала обет посвятить сына Богу, и ребенок «рос под кровом Бога и знал, что из рук Его – его никто не возьмет» (243). В церковном служении отец Савва, мудрый и участливый к своим прихожанам, – настоящий православный батюшка, а не проводник протестантских идей в русской церкви (каким он видится англоязычным исследователям). Лесков подчеркивает: «Вокруг его села кругом штунда <христианское движение, берущее начало в протестантизме немецких эмигрантов на Украине. – А.Н.-C.>, а в его малой церковке все еще полно народу…» (262). Образ мыслей лесковских героев определяется традициями православного мировосприятия, и это обусловливает идейно-художественное своеобразие повести.

      Как гласит народная мудрость: «Каков поп – таков и приход». Даже когда открылась тайна крещения Саввы, и у прихожан возник страшный переполох: если их поп некрещен, имеют ли силу браки, крестины, причастия – все таинства, им совершенные, – все-таки казаки «другого попа не хотят, пока жив их добрый Савва» (258). Недоумения разрешает архиерей: пусть обряд крещения и не был совершен по всей «форме», однако же крестные «расталою водою того облака крест младенцу на лице написали во имя святой Троицы. Чего же тебе еще надо? <…> А вы, хлопцы, будьте без сомнения: поп ваш Савва, который вам хорош, и мне хорош, и Богу приятен» (261).

      Следует согласиться с позицией итальянского ученого Пьеро Каццолы в том, что Савва принадлежит к лесковскому типу праведников-священнослужителей наряду с протопопом Савелием Туберозовым в романе-хронике «Соборяне» и архиепископом Нилом в повести «На краю света»101.

      Важнейшей для Лескова становится идея жизнетворчества, жизнестроительства в гармоническом синтезе мирского и священного. В христианской модели

100

Лосский В.Н. Мистическое богословие. – Киев, 1991. – С. 239, 304.

101

Cazzola P. La citta dei tre jiusti. Studi leskoviani. – Bologna, 1992. – Р. 156.