История России в современной зарубежной науке, часть 3. Коллектив авторов

промышленности в конце 1937 г., когда на страну обрушились репрессии. В рамках реформы в каждой центральной дирекции Народного комиссариата тяжелой промышленности (НКТП) было создано два дополнительных отдела – технический и производственно-распорядительный, в котором и работали диспетчеры, молодые инженеры, выдвинувшиеся в эпоху Большого террора. Диспетчеры должны были по нескольку месяцев оставаться на предприятиях в целях лучшего их изучения, что позволяло преодолевать бюрократизм, одним из недостатков которого являлось «управление на расстоянии». Реформа тяжелой промышленности, таким образом, была напрямую связана с репрессиями и «сталинским обновлением кадров», пишет автор. В этих условиях диспетчинг рассматривался как «чудесное решение» проблемы управления промышленностью.

      И. Коэн обращает внимание на неудачи, которые скоро дали о себе знать при введении системы диспетчинга. Схемы диспетчинга были всюду стандартными и не учитывали особенностей конкретного производства. Автор констатирует, что система диспетчинга начала быстро разлагаться, «не сумев преодолеть хаос, с которым она была призвана бороться» (4, с. 292).

      Среди других проявлений материальности административных практик Коэн упоминает телефон, который стал «замечательным инструментом контроля» в высших эшелонах власти (4, с. 297). В советских условиях телефон также являлся институциональным воплощением властного произвола. Наличие телефона, продолжает Коэн, являлось также признаком принадлежности к власти, «иерархической привилегией» (4, с. 300). Наконец, телефон создавал эффект присутствия на расстоянии – будь то пространственном, социальном или иерархическом.

      По мнению Коэна, «административные формальности» в СССР всегда были наполнены материальным содержанием. Вопрос о материальности административных форм волновал большевистское руководство, о чем свидетельствуют целые тома, посвященные проблемам документооборота и хранения документов, а также секретной переписке. Созданная в 1922 г. инструкция по указанным вопросам действовала до конца 1980-х годов (4, с. 303).

      Исследования советских административных практик во французской историко-социологической литературе позволяют выйти за рамки понимания истории администрации как истории структур, форм, организаций и финансирования, а также исключительно социальной истории, позволяя увидеть политическое измерение управленческой реальности.

Литература

      1. Блюм. А., Меспуле М. Бюрократическая анархия: Статистика и власть при Сталине / Пер. с фр. – М.: РОССПЭН, 2008. – 372 с.

      2. Blum A., Mespoulet M. L’anarchie bureaucratique: Statistique et pouvoir sous Staline. – Paris: Découverte, 2003. – 372 p.

      3. Blum A., Mespoulet M. Le passé au service du present. L’administration statistique de l’État soviétique entre 1918 et 1930 // Cahiers du monde russe. – Paris, 2003. – N 44/2–3. – P. 343–368.

      4. Cohen Y. Administration, politique et techniques. Réflexions sur la matérialité des pratiques administrative dans la Russie stalinienne, (1922–1940) // Ibid. – P. 269– 308.

      5. Dubois V., Lozac’h V., Rowell J. Jeux bureaucratiques en régime communiste // Sociétés contemporaines. – Paris, 2005. – N 57. – P. 5–19.

      6. Mespoulet M. Statistique et révolution en Russie: Un compromis impossible, (1880–1930). – Rennes: Presses univer. de Rennes, 2001. – 337 p.

      Лаборатория империи: Россия/СССР, 1860–1940 / пер.