Демидовский бунт. Владимир Буртовой

вездесущих отроков, кто с чем в руках густо, как несметная стая воробьев брошенный ток, заполнили церковную площадь и подворье демидовской усадьбы. Все попытки Андрея Бурлакова уговорить их укрыться от пуль в дома были напрасны.

      Чуприн, видя это, решил:

      – Коль упорствуют, то пусть для устрашения высятся на виду. Будет крайняя нужда – валитесь с горы всем скопом. Не дрогнут ли солдаты перед женщинами и детьми, готовыми животы положить за лучшую долю? – а сам с затаенной тревогой, тихо, чтобы не услышали ближние мужики, прошептал: – Не обманул бы вчерашний вестник о первом без пуль залпе.

      Солдатские цепи дрогнули и неспешно начали удаляться от реки. Вот они обогнули березовую рощицу с двух сторон, вновь сомкнулись. В полутора сотнях саженей от мятежного воинства полковник Олиц остановил свои роты. От группы всадников возле полковника отделился офицер и рысцой – в гору не расскачешься! – направился к селу. Подъехал шагов на пятьдесят и начал размахивать в трубочку свернутой белой бумагой.

      – Может, указ от матушки-государыни? – Андрей Бурлаков все еще не терял надежды на бескровный исход бунта против Демидова.

      Михайло Рыбка сумрачно посмотрел на офицера – ну чисто красный петух на заборе егозит, – буркнул сквозь зубы:

      – Указы всем полком не возят. Стращать будет.

      – Пусть калужских баб стращает! – с вызовом откликнулся Кузьма Петров и оглянулся. В первой шеренге, облокотясь на оглоблю, одетый в чистую белую рубаху – будто свататься надумал – стоял Егорушка. Сын поймал тревожный взгляд отца, ободряюще улыбнулся: все будет как надо!

      – Выйдем встречь, – позвал Чуприн Кузьму, и они с десятком мужиков спустились к переговорщику.

      Офицер придал прыщеватому лицу должную обстоятельствам суровость и громко объявил:

      – Указ сената! Велено читать вам, дабы знали вы и безропотно исполняли! – И начал разворачивать бумагу.

      Чуприн нетерпеливо выкрикнул:

      – Собственной ли матушки-государыни руки тот указ?

      Офицер, не понимая, какая мужикам разница – чей указ, ответил возмущенным тоном:

      – Сказано же – Сената!

      – Быть ли по тому указу нам в воле или быть под Демидовым? – повторил Иван Чуприн. Он стоял, широко расставя ноги и опираясь руками о ствол заряженного ружья.

      – Велено зачитать указ полностью. – Офицер вновь начал разворачивать тугой рулон плотной бумаги, раскачивая сорванную коричневую печать на белом шнуре.

      Чуприн еще раз остановил его:

      – То долго слушать! Скажи, берет ли матушка-государыня нас от Демидова под свою милостивую руку?

      Офицер побагровел: неужто своевольное мужичье настолько предерзостно, что выкажет сопротивление даже всесильному Сенату? Безумие, не знающее меры!

      Офицер рывком привстал на стременах.

      – Повелел Сенат, чтобы вы противу воинской команды, тако же и помещику своему Демидову отнюдь никаких противностей чинить не дерзали! –