Горбачев. Его жизнь и время. Уильям Таубман

тщательной обработке”. Больше всего его поразило, насколько открыто и раскованно люди в Западной Европе высказываются обо всем, даже о деятельности своих правительств и политиков. “Часто они расходились в оценках и на этот счет, а вот мы как дома (кроме, конечно, дискуссий на кухне), так и за рубежом демонстрировали постоянную сплоченность и единство взглядов по всем вопросам”[452]. Горбачевы не скрывали от близких друзей и коллег привезенных из поездки впечатлений. Виктор Калягин вспоминает, что на Западе его шефа удивило высокое качество продуктов и низкие цены на них[453]. “Они искренне восхищались в своей теплой компании, – вспоминала подруга Раисы Лидия Будыка, – они не скрывали. Они молодцы, другие тратили деньги на вещи, приобретения, а они тратили деньги на поездки. Они покупали путевки и ездили смотрели мир”[454].

      И все-таки кое-что Горбачевы утаили от друзей, а именно – что “априорная вера в преимущества социалистической демократии перед буржуазной была поколеблена”. Горбачев с женой сделали главный вывод: “Люди живут там в лучших условиях, более обеспечены. Почему мы живем хуже других развитых стран? Этот вопрос неотступно стоял передо мной”. Тогда же Горбачев принял твердое решение: если когда-нибудь у него появится такая возможность, он будет выступать за реформы в СССР. “Я понимал, что начать перемены у нас в стране можно лишь сверху. Это в значительной мере определило мое отношение к предложению перейти на работу в ЦК КПСС”[455].

      Чем выше поднимался Горбачев по лестнице партийной иерархии, тем чаще ему приходилось проводить общественные мероприятия, тем больше им с женой нужно было общаться с коллегами. И все-таки они придерживались определенных правил: семья оставалась для них самым главным. Раиса никогда не приглашала своих студентов домой, иначе бы они увидели, как хорошо живется партийному начальнику. А Горбачев свято оберегал семейную жизнь не столько по политическим, сколько по личным соображениям. “Туда [к себе домой] мы никого не пускали никогда, – вспоминал он. – Это был наш мир”. Для его жены семья вообще всегда стояла на первом месте. “Ничто не заменит эмоциональные, основанные на любви взаимоотношения детей и родителей”, – писала она позднее. По словам Лидии Будыки, у жены Горбачева “характер был тверже, чем у него самого. Из любви она всегда уступала ему, если у них в чем-то возникали разногласия”, но оба соглашались с тем, что семья важнее всего остального. Их дочь Ирина вспоминает, что они постоянно сообщали друг другу о том, где они или что собираются делать: “Я ухожу”, “Все в порядке?”, “Ты уже вернулась?”. Позднее, в Москве, когда Ирина вышла замуж и жила отдельно от родителей, ее мать не могла уснуть ночью, если Ирина не позвонила и не сообщила, что вся ее семья дома[456].

      Родители Горбачева, по-прежнему жившие в Привольном, продолжали занимать важное место в его жизни. Когда его назначили первым секретарем Ставрополья, отец написал ему:

452

Там же. С. 169.

453

Из интервью Калягина (и Гоноченко) автору, взятого 5 июля 2005 года в Ставрополе.

454

Из интервью Будыки автору, взятого 3 августа 2008 года в Ставрополе.

455

Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 169–170.

456

“Михаил Горбачев: ‘Мы просто были друг для друга. Всю жизнь’”; Краминова Н. “Мама” // Общая газета. 2000. 21 сентября; Кучкина О. “Раиса Горбачева: ‘Неужели’”. С. 294.