Горбачев. Его жизнь и время. Уильям Таубман

явившиеся на первую встречу, были настроены скептически: когда Горбачев упомянул о том, что его жена, имея диплом МГУ, никак не может найти себе работу в Ставрополе, какая-то молодая женщина тут же заметила: “А вы говорите, что нам надо учиться! Зачем же тогда учиться?!” Впрочем, народ высказал пожелание и впредь регулярно встречаться. А позже, в Ставрополе, на Горбачева поступила жалоба от партийного начальника того района, к которому относилась Горькая Балка: “…приезжал какой-то Горбачев из крайкома комсомола и, вместо того чтобы наводить порядок, укреплять дисциплину и пропагандировать передовой производственный опыт, стал создавать какие-то ‘показательные кружки’”. Горбачев понял, что это был “упреждающий удар” со стороны местного чиновника, который боялся, что именно его обвинят в “нуждах и бедах” жителей Горькой Балки и неспособности или нежелании улучшить их быт[293].

      Желая поделиться впечатлениями с близким человеком, Горбачев почти каждый вечер писал письма жене. Условия жизни в его родном селе, Привольном, были не сильно лучше условий в Горькой Балке: “Сколько раз я, бывало, приеду в Привольное, а там идет разговор о 20 рублях: где их взять, при том что отец работает круглый год. Меня просто захлестывает обида. И я не могу (честное слово) удержать слез. В то же время думаешь: а ведь они живут еще неплохо. А как же другие? Очень много надо еще сделать. Как наши родители, так и тысячи таких же заслуживают лучшей жизни”[294].

      Доклад Хрущева на XX съезде подарил людям надежду на то, что внутри КПСС начнутся реформы, причем инициирует их сама партия. Горбачев зачитывал в крайкоме информационное письмо с выдержками из доклада, которое ЦК разослало партийным начальникам. “Многие просто не могли поверить, что все это – правда. Мне было проще. У меня в семье были жертвы репрессий…”[295] Сам Горбачев “поддержал мужественный шаг” Хрущева, но немедленно столкнулся с людьми, которые восприняли все иначе. Преемник Сталина внезапно нанес сокрушительный удар по авторитету чуть ли не обожествленного вождя, преклонение перед которым, по сути, оправдывало любые действия правящей партии. Железная партийная дисциплина требовала от верных коммунистов подчинения новому курсу ЦК, но, как вспоминает Горбачев, “осмыслить и принять его оказались способными далеко не все. Многие затаились, выжидая дальнейшего развития событий и дополнительных инструкций…”[296]

      На селе простые люди были ошарашены – даже не столько преступлениями Сталина, сколько разоблачениями Хрущева. В рамках начатой разъяснительной работы комсомол направил Горбачева в Ново-Александровский район, где ему предстояло беседовать с молодежью о хрущевском докладе. Местный секретарь райкома партии по идеологии встретил его с искренним сочувствием: видимо, он считал, что Горбачева “подставили”. “Откровенно скажу тебе, – заметил он, – народ осуждения ‘культа личности’ не принимает”[297]. Может быть, это происходило оттого,

293

Ibid. P. 60; Горбачев М. С. Наедине с собой. С. 123.

294

Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 81.

295

Цит. по: Brown A. Gorbachev Factor. P. 39.

296

Gorbachev M. Memoirs. P. 61; Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 84.

297

Ibid. P. 62; Там же.