Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга вторая. Июнь. Митрополит Владимир (Иким)

свои деяния совершил по благословению Матери-Церкви. А Русская Церковь в то время крепла необычайно. По слову Священного Писания, на Руси умножался грех, но преизобиловала благодать (см. Рим. 5, 20). То был золотой век русской святости – век подвигов преподобного Сергия Радонежского и подобных звездам небесным учеников его, век трудов духоносных святителей Алексия Московского, Стефана Пермского, Дионисия Суздальского, Арсения Тверского, век множества ведомых и неведомых подвижников благочестия, осенявших своими молитвами Русскую землю и привлекавших на нее благоволение Божие. Так, несмотря на бедственное общее состояние, угрозы с востока и запада, несмотря на злые крамолы удельных князей, таинственно созидалась непоколебимая духовная основа для возрождения Руси. Молитвами святых оживала душа народа, обретая способность для державного строительства, – и внимала Русь голосу своего благоверного правителя, князя Димитрия, посланного нашему Отечеству Господом в годину становления.

      Из того же Суздаля, откуда мятежная туча грозила помрачить общерусское единство, пришло к благоверному Димитрию светлое счастье. Старейший из рода Мономаха, князь Димитрий Константинович Суздальский, отказался от посягательств на великое княжение и в залог мира отдал благоверному Димитрию Московскому в жены свою дочь Евдокию, девушку удивительной духовной красоты, воспитанницу преподобного Сергия Радонежского. Этот брак, явившийся из святого миротворчества, был воистину благословлен Всевышним. В своем доме, рядом со своей благоверной женою Евдокией, находил благоверный Димитрий утешение и отраду, в бесконечной ее любви и нежности черпал отдохновение от государственных бурь, обретал силы для новых свершений. То был истинно христианский брак святых супругов. По восторженному слову жизнеописателя: «Еще и мудрый сказал, что любящего душа в теле любимого. Так и я не стыжусь говорить, что двое таких носят в двух телах единую душу и одна у обоих добродетельная жизнь, на будущую славу взирают, возводя очи к небу. Такая и у Димитрия была жена». И если благоверный князь Димитрий все же не избежал на своем многосложном пути некоторых свойственных князьям слабостей, то образ благоверной княгини Евдокии (в иночестве, принятом после кончины мужа, – Евфросинии) представляется излучающим чистый свет. Это сияние святой женской души засвидетельствовано чудесами, явленными ей в земном житии и по отшествии в горняя. Говоря о высоких заслугах святого Димитрия Донского перед Отечеством, невозможно не вспомнить о благоверной княгине Евдокии-Евфросинии, своею любовью создавшей мужу домашнюю церковь-семью, окрылявшую и просветлявшую его для державных свершений.

      Благоверный Димитрий был одарен способностью привлекать и удерживать около себя людей честных, мужественных, благородных. В те времена русские бояре привыкли перебегать от князя к князю, ища для себя большей чести и выгоды. От святого Московского князя, за редчайшими исключениями, не уходил никто, а к нему