Не смогу жить без тебя. Кейтлин Крюс

долго ты намерен прятаться здесь? – спросила она.

      – Где еще мне быть? – Он склонил голову набок, разглядывая ее, пытаясь понять, почему она так взволнованна. – Я не прячусь. Это мой дом.

      У нее вырвался негромкий смех.

      – У тебя много домов и много собственности, – сказала она. – Пентхаус в Риме, разумеется. Виноградник в Новой Зеландии. Остров в южной части Тихого океана. Таунхаус в Лондоне. Вилла в Греции. И земли, которыми твоя семья владеет в Бразилии. У тебя полно домов на любом континенте, но горного курорта в Айдахо среди них нет.

      – Курорт? – повторил он. Еще одно неизвестное слово. Но стоило ей произнести его, как он понял, что оно ему знакомо.

      Она, скрестив руки на груди, повернулась, оглядывая пустую белую комнату.

      – Это больничная палата? В этой психиатрической лечебнице ты четыре года укрывался от своих обязанностей? – Голубые глаза сверлили его. – Если ты знал, что сбежишь, зачем было жениться на мне? Ты не представляешь, с чем мне пришлось столкнуться за эти годы. Чем я заслужила такой кошмар?

      – Вы разговариваете со мной так, будто знаете меня, – тихо, но с угрожающими нотками произнес он.

      На нее это не произвело впечатления.

      – Я совсем тебя не знаю, и от этого ситуация еще ужаснее. Если ты хотел наказать кого-то из компании или твою семью, то зачем выбрал меня? Мне было всего девятнадцать. Ты не удивишься, если я скажу, что они готовы были меня сожрать.

      Он почувствовал внутри что-то острое, похожее на разбитое стекло. И с каждым ее словом осколки резали его.

      – Я не выбирал вас. Я не женился на вас. Я понятия не имею, кто вы, но я – Граф.

      – Ты никакой не граф, – оборвала его женщина, и до него дошло – слишком поздно, – что она представляет для него опасность… очень серьезную. Но он не мог определить, какого рода опасность. Это больше похоже на приятное возбуждение. А она еще не закончила: – Твоя семья, конечно, играет в аристократию, но титула у тебя нет. Твоя мать любит заявлять, что она прямой потомок Медичи, но я не уверена, что кто-либо воспринимает это всерьез, хотя она многократно грозилась совершить убийство, отравив еду.

      У Графа в голове все смешалось, в висках и затылке – тупая боль. Она в этом виновата. Ее следует отправить обратно в келью или сбросить с горы.

      Тогда почему он поднялся с кресла, прошел прямо к ней и встал рядом? Будь она одной из его подданных, то подняла бы руки, а потом повалилась бы к его ногам. Она рыдала бы, моля о прощении.

      Эта женщина не сделала ничего подобного. Она задрала подбородок и встретилась с ним глазами, несмотря на то что он значительно выше ее.

      Мало этого – она смотрела так, как будто ей нипочем его грозный вид.

      – Вам следует выбирать слова, когда говорите со мной, – с трудом произнес он. Внутри у него кипело и бурлило и больно царапало.

      – Какова цель этой шарады? – требовательным тоном спросила она. – Тебе меня не одурачить. Ты же знаешь, что мне известно, кто ты. И угрозами делу не поможешь.

      – Это не угроза. Это предупреждение. –