Когда умирают легенды. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

по званию Бартон.

      Тот подтянул наметившийся живот:

      – Слушаюсь, сэр. Разрешите идти?

      – Идите.

      – Есть, сэр.– Сержант вновь отдал честь и, развернувшись к отряду, зычно скомандовал: – Конво-ой! В седло! Возвращаемся в форт Фэттерман!

      Измученные солдаты, скрипя зубами, но без ругани вскочили на лошадей. Фургон, поднимая клубы пыли, грохоча и сотрясаясь, развернулся. Кавалеристы двойками расположились вокруг него. Джон долго смотрел им вслед. Отряд, подобно змее, причудливо изогнулся среди выжженных трав и низкорослых деревьев. Поднятая им пыль, бурая, едкая, медленно оседая, превращалась в грязь на лице и во рту, застилала весь мир.

      “Господи, когда же кончится этот ад? Скорее бы осень…” —с тоской подумал лейтенант. Ему было жалко измотанных солдат и лошадей, но еще больше – себя.

      Он почувствовал, как болезненно заныли виски,– значит, к ночи непременно будет раскалываться голова. Пот струился по его сухощавым щекам, прямому носу, по волевому, слегка выдающемуся вперед подбородку, расплывался пятнами на воротнике мундира. Сейчас у Джона была одна мечта: искупаться в реке, которая гремела галькой за домом Паркеров, и выспаться – шут с ним, хоть на соломе, но только вволю, сколько просит душа.

      – Мы слушаем вас, сэр,– дребезжащий голос Адамса вернул его к действительности. Старик уже давно стоял подле, но не решался заговорить, полагая, что лейтенант занят обдумыванием каких-то важных проблем, связанных с дальнейшей передислокацией краснокожего вождя. Подошел и Роджер.

      Бартон озабоченно потер мокрый висок:

      – Тут вот какое дело, мистер Паркер. Полковник Гринвуд уверил меня, что я могу полностью положиться на вашу семью.

      Адамс согласно кивнул, выразительно поглядев на сына.

      – Вы видели,– продолжал лейтенант,– лошади ни к черту. Им нужен отдых. Могу ли я надеяться, что вы не откажете нам в ночлеге?

      Брови Адамса, как это обычно бывало с ним в минуты крайнего изумления, подпрыгнули вверх:

      – Да вы с ума сошли, сэр! Вы хотите, чтобы я оставил вас с этим дьяволом в моем уважаемом доме? Иуда, разрази меня Господь, не придумал бы худшего!

      Роджер беззлобно перебил родителя:

      – Будет, отец… – и многозначительно цокнул языком.– Вы что, забыли, Бартон, здешние нравы?

      – Но закон – прежде всего,– перебил его офицер.—Я так полагаю, шериф, кавалерия занята делами армии, а ваше дело,– Джон пристально посмотрел в глаза сына Паркера,– гражданское.

      – Мы все находимся на службе федерального правительства… – глухо прозвучал ответ.

      – Вот именно!– вспыхнул лейтенант.—А порядка я что-то не вижу здесь ни на цент.

      – Не будьте наивны, сэр,– шериф был непоколебим.—Это граница… и вы не хуже меня знаете… Здесь всё делается по закону Линча.

      – Всё, что касается краснокожих! – в глазах Адамса горела неподдельная тревога.

      Джон нервно сжал серебряный эфес сабли:

      – Да… скверная история получается… Эх, пропади они пропадом,