Двум смертям не бывать. Наталья Шнейдер

огрузневший мужчина лет сорока, вернул поклон. Рамон не взялся бы угадывать, к какому сословию принадлежит семья девочки. Одежда из добротного шелка, с изящным серебряным шитьем – но сам шелк был серо-голубого цвета, считавшегося на родине Рамона будничным и неблагородным. Массивный золотой перстень с филигранью – но кроме него никаких украшений: ни цепи, ни браслетов, ни серьги. Оружия хозяин дома тоже не носил – по крайней мере на первый взгляд. Гладко стянутые в хвост темные волосы, коротко подстриженная борода. У себя дома Рамон с первого взгляда отличал аристократа от купца, как бы последний ни пытался пустить пыль в глаза. Но поди разбери этих язычников.

      – Рад видеть тебя под кровом своего дома.

      Говорил хозяин через толмача, неспешно, давая время для того, чтобы тот успел перевести, и эта манера оставляла впечатление спокойного достоинства.

      – И ты здравствуй, почтенный хозяин.

      – Мой дом знавал лучшие времена, но не к лицу оставлять гостя без угощения. Разделишь ли ты его с нами?

      Рамон снова поклонился:

      – Гостю дорога хозяйская честь, а не достаток. Я с благодарностью приму угощение.

      Оставалось только надеяться, что язычники едят человеческую пищу, а не каких-нибудь тараканов. Впрочем, если на рынках у них продавалась нормальная еда, значит, и приготовлено будет что-то съедобное. Ну, или не совсем уж несъедобное. Как бы то ни было, отказаться от еды значило показать, что таишь недоброе, и в этом, насколько Рамону было известно, местные не отличались от его народа. К счастью, угощение на столе выглядело съедобно и пахло вкусно. Похлебка из чего-то, напоминающего горох, но немного отличающегося по вкусу, рыба с незнакомыми травами, раки – эти по крайней мере выглядели привычно.

      За столом разговор не сложился: Рамон был слишком занят необычной едой и чужим этикетом. Конечно, ему, чужаку, могли простить – да и наверняка простили какие-то мелочи, но вести себя вызывающе тоже не годилось. Так что пришлось во все глаза наблюдать за хозяином дома.

      После обеда, во время которого юноша сумел не совершить ничего непростительного, Рамона провели во внутренний дворик, засаженный розами. Хозяин, представившийся как Амикам, опустился на скамью в резной беседке, указал гостю место напротив.

      – Ты очень юн, как по нашим, так и по вашим меркам. Как случилось, что ты уже воин, командующий людьми?

      Рамон помедлил с ответом:

      – Так вышло. Будет ли правильно и достойно хвастаться битвой, где с одной стороны погиб мой родич, а с другой – твои соотечественники? Я защищал своего господина, он решил, что это достойно посвящения. Копье я принял после погибшего брата.

      – Доблесть, скромность и великодушие, – усмехнулся хозяин. – Редкое сочетание. Дочери повезло, что ей попался именно твой отряд.

      Рамон пожал плечами, как отвечать в таких случаях, он не знал. Выждав, не скажет ли Амикам еще что-то, развернул принесенный сверток.

      – Твой человек сказал, что это семейная