Собрание сочинений. Том 3. 1961–1963. Аркадий и Борис Стругацкие

и интересное. Мне стоит только поманить пальцем, и половина физиков сбежит от своих зловещих руководителей.

      – Если поманите вы, – сказал Матвей, – то сбегут и сами руководители…

      – Благодарю вас, но я имею в виду охоту на кальмаров. Мне нужно двадцать человек, чтобы отогнать кальмаров от Берега Пушкина.

      Матвей вздохнул.

      – Чем вам не понравились кальмары? – сказал он. – У меня нет людей.

      – Хотя бы десять человек. Кальмары систематически грабят рыбозаводы. Чем у вас сейчас заняты испытатели?

      Матвей оживился.

      – Да, верно! – сказал он. – Габа! Где у меня сейчас Габа? Ага, помню… Все в порядке, Джина, у вас будут десять человек.

      – Вот и хорошо. Я знала, что вы добры. Я пойду завтракать, и пусть они меня найдут. До свиданья, милый Леонид. Если захотите принять участие, мы будем только рады.

      – Уф!.. – сказал Матвей, когда дверь закрылась. – Прелестная женщина, но работать я предпочитаю все-таки с Ламондуа… Но каков твой Марк!

      Горбовский самодовольно ухмыльнулся и налил себе еще соку. Он снова блаженно вытянулся в кресле и, молвив тихо: «Можно?» – включил проигрыватель. Директор тоже откинулся на спинку кресла.

      – Да! – мечтательно произнес он. – А помнишь, Леонид, – Слепое Пятно, Станислав Пишта кричит на весь эфир… Да, кстати! Ты знаешь…

      – Матвей Сергеевич, – сказал голос из репродуктора. – Сообщение со «Стрелы».

      – Читай, – сказал Матвей, наклоняясь вперед.

      – «Выхожу на деритринитацию. Следующая связь через сорок часов. Все благополучно. А н т о н». Связь неважная, Матвей Сергеевич: магнитная буря…

      – Спасибо, – сказал Матвей. Он озабоченно обернулся к Горбовскому. – Между прочим, Леонид, что ты знаешь о Камилле?

      – Что он никогда не снимает шлема, – сказал Горбовский. – Я его однажды прямо об этом спросил, когда мы купались. И он мне прямо ответил.

      – И что ты думаешь о нем?

      Горбовский подумал.

      – Я думаю, что это его право.

      Горбовскому не хотелось говорить на эту тему. Некоторое время он слушал тамтам, затем сказал:

      – Понимаешь, Матюша, как-то так получилось, что меня считают чуть ли не другом Камилла. И все меня спрашивают, что да как. А я этой темы не люблю. Если у тебя есть какие-нибудь конкретные вопросы, пожалуйста.

      – Есть, – сказал Матвей. – Камилл не сумасшедший?

      – Не-ет, ну что ты! Он просто обыкновенный гений.

      – Ты понимаешь, я все время думаю: ну что он все предсказывает и предсказывает? Какая-то у него мания – предсказывать…

      – И что же он предсказывает?

      – Да так, пустяки, – сказал Матвей. – Конец света. Вся беда в том, что его, беднягу, никто-никто не может понять… Впрочем, не будем об этом. О чем это мы с тобой говорили?..

      Экран снова осветился. Появился Канэко. Галстук у него съехал набок.

      – Матвей Сергеевич, – сказал он, чуть задыхаясь. – Разрешите уточнить список. У вас должна быть копия.

      – О, как мне все это надоело! – сказал