Собрание сочинений. Том 3. 1961–1963. Аркадий и Борис Стругацкие

он спел:

      Пусть тахорги в страхе воют,

      Издавая визг и писк!

      Ведь на них идет войною

      Структуральнейший лингвист!

      – Теперь так, – сказал Вадим. – Где радиофон? – он набрал номер. – Антон? Как дела?

      – Стою в очереди, – ответил Антон.

      – Что ты говоришь? И все на Пандору?

      – Многие. И кто-то распространяет слух, что охота на тахоргов скоро будет запрещена.

      – Но мы-то успеем?

      Антон некоторое время молчал.

      – Успеем, – сказал он.

      – А девушки там рядом есть?

      – Как не быть…

      – А они тоже успеют?

      – Сейчас спрошу… Они говорят, что успеют.

      – Передай им привет от знакомого структурального лингвиста шести футов росту, с благородной осанкой… Слушай, Антон, что я тебе хотел сказать? Да! Привези, пожалуйста, дяде Саше скальпель. И пару «БЭ-6». И заодно «БЭ-7».

      – И заодно новый вертолет, – сказал Антон. – Что этот старец сделал со своим скальпелем?

      – Ну как ты думаешь, что можно сделать со скальпелем?

      – Не знаю, – сказал Антон подумав. – Скальпель – это вещь на века. Как Баальбекская платформа.

      – Он уронил его в желудок своему «Колибри».

      В радиофоне захихикало несколько голосов. Очередь развлекалась.

      – Ладно уж, – сказал Антон. – Жди, я скоро буду. Будь моим суперкарго и начинай погрузку.

      Вадим сунул радиофон в карман и прикинул через три комнаты расстояние до выхода.

      – Дух ног слаб, – процитировал он, – рук мощь зла!

      Он встал на руки и живо побежал к выходу. На крыльце он сделал сальто и с криком «У-ух!» упал на четвереньки в траву перед крыльцом. Поднявшись и почистив руки, он произнес с выражением:

      На войне и на дуэли

      Получает первый приз —

      Символ счастья и веселья —

      Структуральнейший лингвист.

      Затем он неторопливо отправился в аллею, где были свалены тюки и ящики. Груза было довольно много. Надо было везти с собой оружие, боеприпасы, запас пищи, одежду – отдельно для охоты и отдельно – чтобы посетить знаменитое кафе «Охотник» на плоской вершине Эверины, где между столиками вольно гуляет пряный ветер, а под обрывом на трехсотметровой глубине громоздятся, подобно грозовым тучам, непроходимые черные заросли; где исполосованные колючками охотники с хохотом осушают пузатые фляги «Крови тахорга» и вывихивают себе плечи в тщетных попытках показать, какой череп они могли бы добыть, если бы знали, с какой стороны у карабина приклад; где в темно-зеленых сумерках пары скользят на усталых ногах в «Светлом ритме», а над хребтом Смелых поднимаются в беззвездное небо зыбкие сплющенные луны.

      Вадим присел на корточки к самому тяжелому ящику, приладился и рывком поднял ящик на плечи. В ящике было оружие – три автоматических карабина с прицелами для стрельбы в тумане и шесть сотен патронов в плоских пластмассовых обоймах. Пружиня при каждом шаге, Вадим понес ящик через сад к «Кораблю». Он зашел со стороны приемника и пнул ногой