Тень безумца. Рафис Шайдуллович Ахмедов

Он ведь легче стал. Хреновый ты коп, хреновый. НО! Не переживай, ты умрёшь не сегодня. Мы с тобой увидимся позже. Он поцеловал его в лоб, отрезал ему одно ухо и стал танцевать.

      – Теперь, когда мне будет скучно, я буду кричать в твоё ушко и задавать тебе свои любимые вопросы. Например, зачем было выходить на мой след спустя столько времени?! Глупый, какой же ты глупый!

      Чёрный Шут начал ломать Камилю все пальцы и бить по лицу. Он хотел вырезать ему что-то на лбу, но тут в комнату ворвалась полиция.

      – Ну вот мы и встретились, ублюдки, – сказал Шут. Он быстро раскидал полицейских, перерезая каждому горло и отрезая разные конечности. Нос, уши летели так, словно это игрушечные, а не настоящие конечности.

      Убив всех, взгляд Шута упал на главу города мистера Далва. Несчастный мистер Далв начал вытаскивать пистолет, но не успел. Действия Чёрного Шута были слажены, и он тут же свалил с ног беднягу, взял его за руку и обратился ко мне:

      – Смотри, док, сейчас я научу тебя одному приёму, я видел его в одном фильме, не помню точно, как называется. Я люблю кино, кстати говоря. Если есть свободное время, всегда смотрю его. Ах, да, о чём это я. Вены вскрывать, конечно, весело, но вот делать надрез, где у человека подмышки, куда лучше. Там кровь не остановить. Человека уже никак не спасти. Но мы на всякий случай и вены вскроем ему, ну чтобы веселее было, ты как думаешь?

      Я закрылся в комнате и молился, чтобы он не добрался до меня. Убив всех, кроме меня и Камиля, он сел на стул и начал подпевать мелодию.

      Боже мой, как я вообще вляпался в такое дерьмо? Говорила мне мама идти на юриста. Паника, мне тяжело дышать, не хватает кислорода, столько мыслей в голове. Шут сидел на стуле и держал два опасных лезвия у себя в руках. Вы только вдумайтесь, опасное лезвие, им ведь брились, а он сделал из него идеальное оружие убийства! Чёрный Шут встал со стула, медленно подошёл к зеркалу, улыбнулся и сказал:

      – Я чертовски хорош, не правда ли, доктор Рей?

      Да уж, хорош, ещё как хорош, раз смог такое провернуть. Я обратил внимание, что его самооценка крайне нестабильна. Она крайне завышена, но в то же время он крайне слаб на критику, обиженный мальчик.

      Он постучал лезвием по стеклу и сказал:

      – Ку-ку, а больничка-то уже захвачена, бежать некуда, выходите, док, давай поговорим. Мне так плохо, кажется, я душевно болен…

      Что значит захвачена? Это невозможно, ведь тут очень много охраны, и повсюду полиция. Это блеф, сейчас ворвутся сюда наши и грохнут его. Да-да, так всё и будет. Я ударил со всей силы по зеркалу и крикнул:

      – Чего ты хочешь, а? Ты ведь уже труп! Ты труп, Шут!!! Тебе не сбежать! Вот-вот войдут копы и повяжут тебя или сразу же пустят пулю в лоб!

      Шут начал смеяться и кривляться. Он даже лёг на стол и крикнул:

      – Ну, давайте! Вяжите меня, вяжите же меня скорей!

      И тут я увидел рацию, которая была выключена. Она лежала на столе, и я, наверное, от паники и волнения её не увидел, но вот мой шанс свалить отсюда. Я включил рацию и начал говорить:

      – Приём, приём! Шут сбежал! Есть убитые полицейские.

      Тишина…Никто