Ваятель из Хэллоуина. Александр Николаеви Лекомцев

что госпожа Курдюмина предварительно и предусмотрительно не надела на свои пышные бёдра трусы. Легко догадаться и постичь эту тайну, когда сквозь бледно-фиолетовую шёлковую ткань отчётливо просматривается копна чёрных вьющихся волос такого рода и порядка, которые не произрастают на голове.

      Она, как раненная и относительно беззаботная горлица, бросилась ему на грудь, без сомнения повредив Друкову два-три ребра. Но искусство требует жертв.

      – Ах, Денис Харитонович! Ах, ты гений наш! Как же я рада! Какой праздник!

      Собрав воедино все свои физические силы, Дениска довольно крепкими руками сбросил её со своих колен и усадил рядом с собой. При этом он вопросительно, но довольно заботливо посмотрел на заведующую отделом культуры. Примерно так, как это делал в своё время вождь мирового пролетариата, встречая в своём кабинете крестьянских ходоков.

      Но задать вопрос по существу он не успел, потому что Курдюмина схватила скульптора и поэта в охапку и швырнула в самую середину огромной клумбы, где мирно цвели высокие и густые колокольчики сиреневого цвета. Она, как ныряльщица в воду с трёхметровой вышки, плюхнулось не на такое уж и мощное тело Друкова. Приземлившись, если можно так сказать, она левой рукой почти до самого горла задрала подол своего легкого модного платья.

      Привычным и отработанным движением министр культуры расстегнула ширинку брюк создателю чугунных литых фигур, извлекла наружу не такой уж и великий, но временами устойчивый пенис давнего друга и знакомого. Со слезами на глазах она впустила в свое влажное и обширное вместилище родной и до боли знакомый фаллос. Точнее… проглотила его своим лохматым нагромождением всякого рода нижних и верхних половых губ. Дениске ничего не оставалось, как просто лежать и получать удовольствие.

      Но, как обычно, уже не в первый раз при этом он размышлял о том, занималась ли Римма Афанасьевна в далёкой юности верховой ездой. Наверное, да. Потому что она скакала сейчас, как лихой гусар и что-то невнятное, но довольно громкое выкрикивала. Может быть, даже обращалась к высшим космическим силам. Как бы, таким образом, не совсем молодая, но пока ещё страстная женщина благодарила их за доставленное ей удовольствие. Ведь они тоже пусть не прямо, но косвенно участвовали в процессе.

      Заворожённый всем происходящим молодой, двадцатилетний поливальщик цветов Вася Рупин задумчиво и без всякого злого умысла направил шланг с мощной струёй воды под приличным давлением в одно из окон мэрии, на первом этаже. Ничего страшного, в принципе, не произошло. Просто с ног сшибло одного из мелких чиновников по должности, но довольно крупногабаритного по телосложению. Мордоворот, Силантий Иванович Гаврилюк только тем и занимался в мэрии, что время от времени контролировал работу дворников, нанятых владельцами частных магазинов. И всё! Но за солидные деньги.

      Этот богатырь, валяющийся сейчас в луже, в центре своего кабинета и довольно не умело используя в своей сумбурной речи устойчивые фразеологические обороты ненормированной