5 + 7: сожженные письма. Мила Романова

Вытащила из розетки.

      Дрожали руки. Словно отключила аппарат искусственного жизнеобеспечения, который поддерживает надежду, что пациент проснется. Вернется.

      Будет рядом ЖИВЫМ.

      И все будет как прежде.

      Нет.

      Время смерти: 23.32.

      Пациент мертв.

      Я каждый день убиваю тебя. Я каждый день умираю вместе с тобой.

      Это только кажется, что ушел только ты. Что больше нет тебя.

      Все много хуже.

      Сначала ушел ты. Не стало нашего настоящего.

      Потом – будущего. Потом – прошлого.

      Не стало нас. А потом не стало меня.

      За что? В чем я виновата?

      Мама прислала фото. Я, Даша, Катя. За секунду до драки.

      Трое твоих дочерей.

      И одна из них – сирота.

      И никак этого не изменить.

      Но для этих двоих… Разве виноваты они?..

      …

      Перевела маме деньги. Похоже, придется брать проект с продавцами электротехники. И переходить на продукты по акции. К чему деликатесы? Без тебя я не чувствую ничего. Не чувствую вкуса, не чувствую жизни.

      Ни. Че. Го.

      ВТОРОЕ ПИСЬМО

      – Хочешь, я тебе полижу?

      Оу. Мне показалось, или мой новый знакомый действительно сказал это? Медленно перевожу на него глаза. Кажется, они существуют отдельно от головы. Громкая музыка, фосфорицирующие изображения Шивы и еще кого-то индийского на стенах.

      Мой новый знакомый гладит меня по ноге. Я не чувствую ничего.

      – Нет, – это правда мой голос? – не хочу.

      – А почему?

      А вот сейчас интересно, кто задал этот вопрос? Он? Или я? Действительно, а почему? Он молод, накачан, с чувством юмора. Я – молода, свободна и тоже с чувством юмора. Во всяком случае, была.

      Свободна.

      Н-да. Не так я себе представляла ощущения свободной женщины. Я тянусь за чаем.

      – Ну как ты? – рядом со мной плюхается девочка в свободной одежде. Она берет меня за руку, заглядывает в глаза. И вообще так сильно вертится, что я никак не могу запомнить ее лицо. – О, чай! Чай это хорошо, чай разгоняет.

      – М-м-не… – я пытаюсь проблеять слова, собрать деревянные кубики из букв, рассыпающихся в голове, – холодно.

      – Холодно, холодно, это нормально, – девочка продолжает растирать меня руками. – А хочешь жвачку?

      Я сильно сжимаю челюсть, лицо словно в анестезии, и киваю головой. Мне дают подушечку жвачки, я сжимаю ее зубами и понимаю, что скорее сломаю зубы, чем смогу ее разгрызть.

      – На, пожуй мою.

      Я доверчиво открываю рот и жую чужую жвачку.

      «Что за…?» «А почему ты отказалась?» «Почему мне так холодно?» «Что за лажа, где обещанный релакс?» «Кто все эти люди?» «Я не думала, что когда-либо буду заниматься такой херней»

      Мне жарко, я скидываю с себя плед. Или это был чей-то свитер?

      Устала. В тот вечер я поняла, что устала. Я так отчаянно пыталась сделать