Сказки цвета ночи. Дмитрий Данишевский

тёрном. Когда я открыл глаза, всё вокруг осталось тёмным. Теперь я делаю эти заветные шаги, и возвращаясь к земным скоростям, пригинаюсь. Зеркала заплясали, уши заложил низкий гул. Мимо меня со свистом пролетел маленький осколок. В предвкушении того, что предзнаменовал этот блестящий малыш, я любезно проводил его взглядом. Со всех сторон зазвучал угрожающий треск. И понеслась…

      Молодой человек вновь одарил своего гостя зловещей улыбкой.

      – С теми молодцами, что стояли возле купола, стеклянное крошево разделалось в мгновение ока – ребята даже не успели понять, что вообще произошло. И это, доложу, несказанно огорчило меня. А по сему, как истинный джентльмен, я решил проявить максимум своего великодушия, и данное положение дел исправить.

      Посмеявшись, молодой человек продолжил:

      – Пока я ловил ртом капли крови, что остались от тех молодцов, лучники со второго этажа уже выпускали свои стрелы… – Устроившись на стуле поудобнее, Зверь устремил задумчивый взгляд куда-то в пустоту.

      – Впрочем, стрелы и им не помогли, да и мне не повредили. А я заметил на полу крупный осколок и заглянул в зазеркалье с повторным визитом, затеяв нечто зверское. Первым на очереди оказался совсем молодой парень. Этот зевака красовался перед портретом неизвестной мне княгини, не подозревая, что прямо сейчас внизу случилось нечто, после чего малоопытные солдаты, вроде него, или становятся безжалостными убийцами или уходят в монастырь. Салага прихорашивался, попутно тешась грёзами на тему грядущего отдыха. Но он ещё не знал, что смотрит на неё в последний раз. Я выбросил руку разбив стекло, схватил парня и дёрнул на себя. Осколки вошли в него полностью. С остальными ребятами я, не мудрствуя лукаво, сделал то же самое, но последнему повезло меньше всех.

      Парень коварно улыбнулся.

      – Минуя толстый слой защитной одежды, пальцы проникают под кожу; ломаются кости, их острые края поражают мягкие ткани, вызывая жгучую боль. Ещё одно усилие, и ладони обхватывают дыхательные органы жертвы. Медленно, осторожно, чтобы не задеть сердце: жертва должна ощущать каждое прикосновение, почувствовать, так сказать, вкус обречённости. От шока дыхание жертвы учащается, но руки, пульсирующие ему в такт, пока ещё позволяют дышать.

      Молодой человек вытянул перед собеседником руки, в которых мысленно держал лёгкие своего недруга. И сейчас кости напряжённых пальцев угрожающе просвечивались сквозь мраморную кожу, а ногти стали длиннее обычного. Зверь давал понять, что возможности человеческих, на первый взгляд, рук на самом деле выходят далеко за пределы таковых.

      – Но наступает момент, – продолжил он, – когда руки сжимаются вслед за выдохом, но на исходную уже не возвращаются. Резкая боль парализует жертву. Очень скоро от нехватки кислорода бедолагу начинает лихорадить. От шока начинается обильный выброс адреналина, не дающего потерять сознание. Как результат, организм истязает