Я, Катя, Сашка и дочь комбата. Людмила Петровна Ржевская

еще, крыльцо было чистым, и тропинка к нему очищена от снега.

      – Ну, если ко мне, проходите, – усмехнулся он, подошел к калитке, буркнул что-то овчарке. Та отошла в сторонку, но продолжала за нами наблюдать. Михей завел нас в дом. Я успел заметить, что в коридоре стояла огромная бочка с водой, на кухне у плиты суетилась девушка.

      – Катерина, у нас гости, – громко сказал Михей. Девушка резко обернулась, косынка сползла с ее головы, она посмотрела на нас так, будто кипятком обдала. Мы оторопели, нам стало неловко, она смотрела на нас в упор и разглядывала, словно мы инопланетяне какие или разбойники. А мы смотрели на нее и не могли вымолвить ни слова. Она была выше среднего роста, коса упала с головы и поползла по спине как уж, опустилась ниже поясницы и застыла. Раскосые черные глаза, не моргая, в упор уставились на нас, щеки у нее были измазаны сажей. Вдруг она усмехнулась и произнесла с каким-то пренебрежением:

      – Это что? Твои вчерашние знакомые, да, отец?

      – Они самые, – засмеялся Михей и продолжил, – они меня за китайского шпиона приняли. Эдакий молодняк, новенькие, наверно, в наших местах.

      Мы с Сашкой закашлялись: вот так-так, мы молчать собрались про вчерашнюю оказию с нами, а он уже и дочке своей рассказал про встречу вчера ночью.

      – Ну, что стоите, проходите к столу, свежатиной угощу, да и поговорим. Да вы раздевайтесь, вон вешалка за вами. Катерина, поухаживай за гостями, табуретки подай к столу, да и сама умойся и садись с нами обедать, а то в саже вся.

      Мы сняли дубленки, прошли к столу, сели на табуретки и посмотрели на Михея в упор, словно спрашивая: «Ну что же ты тайну нашу выдал?»

      – Да не переживайте вы так, ребята, кроме Катьки я никому ничего рассказывать не стану, да и она не из болтливых у меня. Сейчас накроет стол, жареную картошечку с мясом подаст, наливки-то вам можно или нет?

      – Нет, нам алкоголь запрещен, – выдавил я и посмотрел на Сашку.

      Тот молчал и только искоса поглядывал на Екатерину. А я разглядывал китайца. На вид ему было около пятидесяти лет, невысок, худощав, руки большие и жилистые, в черных волосах на голове мелькала седина, глаза черные, раскосые, как у Кати, только хитрые и смеющиеся, чисто выбрит, на лице морщин не было, только на лбу собиралась складка, когда он разговаривал. Катерина всем поставила тарелки с картошкой и мясом и положила перед нами вилки и хлеб. Честно говоря, мы были голодными и с удовольствием стали поглощать нехитрый обед. Потом пили чай.

      Екатерина села рядом с отцом, прямо напротив меня. И теперь я мог ее хорошо разглядеть. Мне был тогда уже двадцать один год, а что такое любовь, я понятия не имел, а тут в моей таежной службе появляется девушка-красавица, лучше я не видел ни до, ни после нее. Я пил чай, а сам всё время поглядывал на Катю. Она не стеснялась наших взглядов, наоборот, разглядывала нас с Сашкой, как разглядывают товар на рынке. Сашка передо мной немного проигрывал. Он был блондином, у меня же были темно-русые вьющиеся волосы, красивые карие глаза, высокий