Gothic love II. Крионика. Скотт Адамс

чтобы для тебя ничего не стало неожиданностью.

      – Если Вы не собираетесь меня замораживать по частям, я согласен на все, – сыронизировал парень.

      – Думаю, ты понимаешь всю серьезность данных бумаг, – он достал платок и портер лоб от выступивших на нем капелек пота. Он взглянул на потолок, прищурив глаза. – Жарко сегодня, нужно бы включить кондиционер.

      – Хорошо, – сказал Рейм. – А потом?

      – Потом анализы, но там быстро – и криоконсервация.

      – Простите, на сколько лет Вы сказали меня крионизируют?

      – Читай документы, Рейм, там есть все ответы на твои вопросы, – и, улыбнувшись, доктор встал с постели Рейма. – Если и после договора у тебя останутся вопросы, скажешь мне – я попробую на них ответить.

      – Боюсь, у меня в голове лишь такие вопросы, на которые сам черт не сможет дать мне ответы.

      – Ну, тогда до скорого, – и доктор направился к выходу. Дойдя до двери, он вдруг обернулся. – Рейм, – окликнул он парня, что погрузился в чтение. Тот поднял голову. Сегаев взял свой магнитный пропуск, висевший на тонком шнурке, на шее, и поднес к датчику. Дверь пискнула, индикатор стал зеленым, и доктор открыл дверь. Рейм улыбнулся ему и кивнул.

      Договор очень быстро надоел Рейму, так как в нем было много профессиональных терминов, в которых он не разбирался. Для себя же парень отметил главное: процесс криоконсервации по своей сути – это заморозка тела при температуре от -80 до -190°, а система витрификации позволяет превратить жидкость в живых клетках в подобие сверхвязкой стеклянной массы вместо твердого тела. Содержаться криокамере он будет сто лет, затем происходит процесс разморозки, а для этого используют частицы железа с покрытием из диоксида кремния, которые при попадание в магнитное поле начинают нагреваться и равномерно распределяться по всему телу. Но что бы этот процесс прошел успешно, перед заморозкой, нужно ввести…

      – Сто лет, – сказал Рейм вслух, присвистнул и, спустив ноги на пол, придвинулся к тумбе и начал подписывать документы размашисто и быстро. Когда с ними было покончено, Рейм оделся и спустился на первый этаж, где возле регистратуры и нашел доктора Сегаева. Тот отвел его на сдачу крови, затем Рейма переодели в больничный халат, и прикрепленная к нему медсестра провела его по ряду кабинетов, где ему давали таблетки, светили в глаза, брали анализы, задавали целую кучу вопросов и давали целую кучу препаратов, таблеток, делали уколы. Рейму казалось, что из этого калейдоскопа кабинетов он не выйдет уже никогда. Парень чувствовал сильную усталость, в глазах все образы были нечеткими, а линии размытыми, как если бы кинули стакан с водой на свежие написанные акварели.

      Затем Рейма положили на стол, подключили к капельнице и куда-то повезли.

      – Еще минут пять – и приступим, – раздался мужской голос, и Рейм узнал в нем голос доктора Сегаева. От ощущения, что доктор будет проводит всю процедуру, Рейм даже упокоился.

      «Мне не пришлось ни с кем прощаться, чувствовать себя виноватым за то, что,