Лесовик. В гостях у спящих. Евгений Старухин

ни рук, ни ног, ни головы, ни туловища, – всё слилось в один чудовищный пучок боли.

      К моему удивлению, это тоже кончилось. Чувствительность, как и контроль, к телу возвращались постепенно. Последним вернулось зрение.

      – Свет прошёл!

      «Будьте вы прокляты!» – мысленно пожелал я своим мучителям.

      – Зачем вы так издеваетесь надо мной? – попытался я прокричать, но вставленная в рот деревяшка не дала этого сделать.

      Внезапно я почувствовал тяжесть. Меня буквально тянуло от тяжести, причём не вниз, а вверх. Меня туда тащило, несмотря на ремни и крепления. Неведомая сила тянула к себе всё: туловище, руки, ноги, голову. Я даже ощутил, как непонятное воздействие пытается вырвать мои веки, волосы и ногти. Желудок устремился куда-то верх, едва не выдав всё содержимое. У меня начали вырываться волосы: сначала вылезли обычные, а вслед за ними устремились брови и ресницы. Опять почему-то пропало зрение. Последними начали отрываться ногти. Еще мгновенье я чувствовал давление, казалось, что сейчас кровь устремится через поры, но нет – боль схлынула. Зрение вернулось. Волосы и ногти тоже.

      – Тьма прошла!

      «Чтоб она по вам так прошла!» – опять же мысленно пожелал я – деревяшка до сих пор на своём месте.

      Я начал медленно подгорать со всех краёв. Ну, это уже привычно. Это мы пробовали, да и сопротивляемость какая-никакая имеется. Я ошибся. Как же я ошибся! Я почувствовал себя запекаемым поросёнком в фольге. Все мои волосы выгорели. Кожа запекалась, покрываясь жареным румянцем, приносящим столько боли, что я даже и представить себе не мог. Затем румяная корочка, которой я покрылся, начала трескаться и слезать с мяса. Сукровица, выливаясь из трещин, тут же испарялась, закипая прямо на остатках кожи. Боль эту не передать словами. Последнее, что я видел, – как моё мясо превращается в угли. После чего зрение в очередной раз пропало. Видно, глаза – моя самая уязвимая часть тела. Горела моя плоть. Я не знаю, что я кричал, и сколько всё продолжалось, но это было самым худшим из всего, что я испытывал до сего момента.

      Меня опять отпустило.

      – Огонь прошёл!

      Я уже не мог даже ругаться. После последнего раза у меня не осталось на это сил.

      Внезапно я почувствовал, как стало прохладнее. Господи, как хорошо-то! Потом стало холоднее. Затем жутко холодно. Я перестал чувствовать пальцы рук и ног, хотя и пытался ими шевелить. Всё моё тело начало покрываться инеем. Шевеление особо не помогало. Тепло упорно уходило из меня, оставляя жуткий холод. Руки и ноги я перестал ощущать одновременно. Спустя мгновение они и вовсе стали покрываться льдом. Жутко хотелось уснуть, только не чувствовать этого всего. Веки начали наливаться тяжестью. Попробовал их открыть – услышал треск. Непонятно, что это было: то ли лёд на них трескался, то ли сама кожа. Не осталось ни малейшего тёплого уголка. Забытье.

      – Вода прошла!

      «Вода? Мне казалось, это был лёд», – как-то вяло удивился я. Телу вернулась уже обычная чувствительность, но мозг пребывал