История человечества в великих документах. К. В. Бабаев

удивительной письменности на свете.

      Помимо редкой консервативности китайской культурной традиции, имеются и вполне прагматичные причины успешного выживания иероглифов. Китайский язык принадлежит к изолирующему типу – то есть слова в нём состоят из односложного корня (или сочетания двух-трёх корней, как в слове «чжун-го», «Срединное государство», как на родном языке зовётся Китай) и не изменяются, в отличие от русского. В одном иероглифе заключён один корень, и это простейшее уравнение составляет суть китайской письменности. Один слог – одно слово – один иероглиф, и нет нужды в разбивке слов на звуки, так что и алфавит не пригодится. Помимо этого, диалекты китайского языка различных областей страны разнятся примерно так же сильно, как русский, немецкий и итальянский языки, и если бы не иероглифы, для чтения которых не нужно знать их звучание, то житель провинции Хубэй не смог бы прочесть центральную газету Компартии Китая «Жэньминь жибао», а этого допустить никак нельзя.

      Словарь «Эръя» (буквальный перевод «Приближение к правильному») был оформлен в III в. до н. э. для кодификации иероглифов, некоторые из которых уже тогда считались устаревшими. В то время, как и сейчас, китайское письмо использовало около 6–7 тыс. знаков (эту информацию я использую как беспроигрышный аргумент в споре с собственными детьми, не желающими зубрить английский алфавит). Разумеется, такое количество иероглифов, некоторые из которых состояли из 60 и более линий, нуждались в записи и объяснении. Однако составители «Эръя» пошли дальше и создали полноценную энциклопедию, в 19 разделах которой присутствуют названия зверей и птиц, деревьев и трав, гор и небесных тел, посуды и продуктов питания, климатических явлений и видов жертвоприношений, глаголы и прилагательные – всё это вместе с разъяснениями. Последняя секция описывает домашних животных (в т. ч. кур), которые зверьми и птицами ни в коем случае не считались.

      Несколько томов словаря Эръя

      Детальность работы поражает воображение. Например, в словаре приводится гигантское количество терминов родства по отцу и матери, в т. ч. наименования потомков вплоть до восьмого колена (на заметку изучающим китайский язык – это 云孙 «юньсунь», или прапрапрапрапраправнук). Есть также «второстепенные жёны отца мужа» – почему-то этот термин кажется мне самым грустным. А среди домашних животных наряду с «коровой с длинным туловищем», «бараном с жёлтым брюхом» и «собакой с большой пастью» каким-то чудом затесалась зверюга по имени «бо», похожая на лошадь и пожирающая тигров и леопардов. К сожалению или к счастью, до наших дней этот милый домашний питомец не дожил.

      О том, каков был словарный запас образованного китайца того времени, свидетельствуют хотя бы тот факт, что под словом «большой, великий» словарь перечисляет 39 различных иероглифов. «Имён много, а суть одна», – флегматично замечает автор. Огромное количество терминов и сложный язык – единственное оправдание того удивительного факта, что «Эръя» до сих пор не переведён полностью