Ось складки (сборник). Виктория Мамонова

искал свой путь и крест;

      ритмическая смена чтений про, письма, —

      как пограничность, постраничность испещрена,

      возвратна окончательность пластичных форм,

      топологические планы завершит сквозной проем.

      «наконец волны участия, причастие к общему…»

      наконец волны участия, причастие к общему;

      наконец существо чувств, тепло присутствия;

      наконец честность взгляда, вино чествований;

      наконец пронзительная нежность, ясность дня;

      ключ от чтения между строк, меж слов, между;

      ключ от стыда, чистоты (боже, сколько вины);

      ключ от осторожности, но застигнут врасплох;

      ключ от всполохов волнений, ролей наоборот;

      границы окраин длительности, засеянных сот;

      границы множественных состояний, таянья я;

      границы отсечения границ, скольжения вдоль;

      границы телесности, принятия другого как себя.

      «молочносерое утро рассеивает описания утр…»

      молочно-серое утро рассеивает описания утр,

      ветер проговаривает по проводам строки сутр,

      пророки отправляются на пристань радаров;

      я замедляюсь… – рано или поздно? —

      допустим, рано;

      спешно сорванные кем-то с бельевых веревок

      флаги совершают абстрактно-полосные фигуры;

      равновесие сродни отрешенности в мысли;

      я замедляюсь – как показали руны —

      миссии «зависли» в противоречиях;

      при новой встрече —

      рвение к видимости досрочно по ожиданию,

      Время перебирает времена, точно вещи в шкафу,

      умножая и вычитая, пестуя и выхолащивая понимание;

      здесь рядом Дар – быть рядом.

      «и всетаки мои стихи – не кормушка…»

      и все-таки мои стихи – не кормушка

      для бумажных бесчувственных птиц;

      ты вдохнешь их чуть глубже в себя —

      станет душно, влюбишься, не дай боже,

      умрешь;

      вот поэтому не испытывай, а изнывай:

      пепел писем, соленый горячий песок —

      я не помню тебя; наши дети – зеленый

      январь, андрогинный янтарный восток,

      что пошлет…

      я смотрела, прости, на свободу твою,

      как она теплится и вспыхивает внутри,

      ей покажешь ладонь: она сразу с цепи,

      словно Цербер, срывается – и в крови,

      не в любви;

      только я эту кровь люблю больше тебя —

      все к ней в жажде тянутся сытного света:

      златогривый грифон перепрыгнул порог,

      между тыкает единорог, под землей —

      чихом крот подтвердил сомненье;

      я не стану, не посмею тебя исправлять —

      рядом – вечно ворчащая мудрая рать:

      она знает, как выпрямить и как подмять;

      я сейчас говорю твоим голосом пауз,

      но мой – прорывается криком —

      рядом он стоит, что тот пограничник,

      солдат, поцелованный в темечко маем

      на счастье, удачу –