Жена по жребию. Наталья Андреевна Самсонова

одной из башен, скрытой от любопытных глаз, хранился секрет правителя. Эта стремящаяся ввысь башня, центральная в замке, носила имя второй жены Императора. Диамин. Там она жила, отказавшись стать частью великолепия двора. Там она воспитывала дочь и принимала мужа. Теперь там жил ее портрет.

      Скрипнула дверь, женщина на большом ростовом портрете неуловимо поморщилась. Или просто тень пробежала по полотну.

      – Здравствуй, – Император опирался плечом о косяк.

      На столе, под столом и даже на подоконнике стояли полные винные бутылки. Само окно было неопрятно закрашено черной краской. Раньше эта небольшая комната была супружеской спальней.

      – Все молчишь. Я казнил и художника, и заклинателя. Хотя я говорил тебе об этом, – Император ловко вскрыл бутылку. – Прихожу к тебе раз в год. Как раньше. Счастливая у нас вышла семья, не правда ли?

      Императрица Диамин сохраняла полную неподвижность. Для портрета это не вызывает затруднений.

      – Иногда мне кажется, я был неправ, – Император до краев наполнил потерявший форму кубок.

      Капли алого вина испачкали дорогую ткань штанов – хрупкий металл треснул. Мужчина махом отпил половину, хмыкнул и отбросил кубок в сторону. Устроился на банкетке, закинул ноги на стол и взял початую бутылку.

      – Ну, знаешь, может, не стоило брать тебя против воли? Стоило позволить тебе выйти за твоего, кого ты там выбрала? Артефактора? А потом вспоминаю: я здесь власть! Ты ведь полюбила меня, иначе не родила бы дочь. Пришлось проверить, моя ли.

      Император криво усмехнулся, женщина на портрете перебрала тонкими пальчиками по подлокотнику роскошного кресла.

      – Тебе про дочь хочется услышать? Она родила тебе внука, ублюдка. И уехала на Перевал. Жена и будущая мать, – Император криво усмехнулся. – Она могла стать Императрицей. Да, единственное, что заставляло тебя со мной говорить, верно? Брат и сестра, могли бы понимать друг друга. Но и она выбрала себе неудачника. Нищего задиру.

      Бутылка опустела, Император поставил ее на пол и, опасно наклонившись, подцепил пальцами другую.

      – Я все для нее сделал. В память о тебе. Полюбовник ее – мой советник, глава клана. Детей больше иметь не может – кто его так, не знаю. Родит герцогу, вернется в замок и заживет, как положено принцессе. Все ее любо-ови будут прикрыты законом. Потому что я – хороший отец.

      Диамин улыбнулась. Она понимала свою дочь лучше, чем ее отец, и была счастлива выслушать эти новости. Пусть даже ее нарисованное сердце было лишь эхом, тенью живой женщины. Она молилась только о том, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь нашел ее. Привел к ней дочь. Освободил, пусть и после смерти, от власти постылого мужа.

      ***

      Армин потерла ладони друг об друга. Дурашливая энергия текла по венам. Сын резвился в снегу, а на портальном круге ровной и очень крупной пирамидой были составлены сундучки и тюки. Оборотень переоделась в практичный облегающий комбинезон, поверх которого пристегивалась тонкая, но жесткая юбка – одежда женщин Перевала.